Первоисточник: //"Ведомости", 16 декабря 2010

Третьего декабря губернатор Петербурга Валентина Матвиенко торжественно объявила, что пресловутого «Газпром-сити», он же «Охта центр», он же ненавистный горожанам «газоскреб», он же «кукурузина», на Охте не будет. У традиционно сильных в городе защитников исторического облика Петербурга праздник.

Между тем действительный результат четырехлетней борьбы за «спасение города» таков: 400-метровый «газоскреб» переносится, пятачок на Охте остается в собственности «Газпрома» и — главное — раскрытые археологические раскопы брошены под снегопадом. Губернатор, кроме того, сообщила, что там будет построено здание «меньшей высотности». А ведь на территории охтинского пятачка за газпромовским забором с безграмотным лозунгом «Небывалое — бывает» находится археологическая сокровищница, которую уже окрестили «Русской Троей». Там последовательно, слоями, имеются: самая большая на Северо-Западе неолитическая стоянка человека возрастом в 5000 лет; городок XIII в., свидетельство того, что в историческое время первыми поселенцами на территории Петербурга были, вероятнее всего, новгородцы; деревянная шведская крепость Ландскрона, построенная в 1300 г., совершенно уникальной сохранности (представьте себе, сохранились крепостные рвы с их деревянной облицовкой и деревянная башня); средневековое русское кладбище; крепость Ниеншанц.

Не то чтобы «Газпром» намеревался строить свою башню поверх всего этого богатства сознательно. Считалось, что Ниеншанц был стерт с лица земли еще Петром I (газпромовское «Небывалое — бывает» — неуклюжая калька с изречения «Небываемое — бывает», выбитого на петровской медали в честь взятия крепости), а затем окончательно уничтожен в XIX-XX вв. судостроительной верфью и Петрозаводом. Так что идея была скромнее — просто воткнуть кукурузину на месте Ниеншанца — в самое сердце Приневья, мол, знай наших. Но когда участок под строительство был выделен, начались раскопки — и вот тут выяснилось, что и сама крепость отлично сохранилась; снесены были стены, но остались нижние части бастионов, остатки построек XVII в., а также рвы с их дерновой обкладкой. «Такой прекрасной сохранности крепостные рвы, насколько мне известно, открыты впервые», — говорит археолог Сергей Белецкий, проконсультировавший меня для этой колонки.

Одним словом, на Охтинском мысу ученые открыли «слоеный пирог» из разновременных археологических памятников. В общем, ничего здесь строить нельзя. Только музей под открытым небом.

И вот тут началось перетягивание каната. По существующему закону об объектах культурного наследия открытые памятники с момента их обнаружения попадают под государственную охрану, так что строительство должно было быть немедленно остановлено — но защитники города проиграли все суды. Городским властям, в принципе, было бы более чем выгодно раскрутить историческую находку (пропаганда, пиар, бюджет) — но неформальные обязательства перед «Газпромом», видимо, связывали руки. «Газпром», которому за время разбирательств участок достался в собственность, естественно, желанием подвинуться и отдать свое кровное не горел. А два самых высокопоставленных питерских патриота — президент и премьер — сочли, надо думать, необходимость «пойти на поводу у общественности» ниже собственного достоинства. Тем более что главным знаменем «общественности» была не научная или историческая ценность «Русской Трои», а аргумент куда более формальный: нарушение высотного регламента, не позволяющего строить в этой части города здания выше определенной величины.

Сейчас, когда кремлевские звезды изменили свое положение и общественности решено пойти навстречу, это увлечение правовым буквализмом вышло боком. Право собственности «Газпрома» на Охтинский пятачок и его право там строить никем не оспаривается — по бумагам там все хорошо. Между тем соавторы проекта «газоскреба» были настолько уверены, что археологические раскопки в Ниеншанце ведутся «под стройку», что тендер на проведение раскопок ухитрилась выиграть организация, вообще не записавшая в техзадание к договору расходы на консервацию объектов культурного наследия в случае чего. Тут я сознательно опускаю длинную историю борьбы археологов за сохранность «Русской Трои» и объявления нового тендера для поиска более покладистых контрагентов — читатель может вообразить ее без труда. Нетривиально здесь другое: обилие разных, противоречащих друг другу регуляций оборачивается ситуацией, когда торжество законности по одному из пунктов приводит к катастрофе. «Газпром» честно оплатил сами раскопки, но консервация раскопов в договоре не значится, а это немалые деньги и много труда. У Института истории материальной культуры РАН, проводившего раскопки, средств на проведение консервации открытых памятников нет. Пишут письма по инстанциям. Городу финансировать археологические работы на частной земле — с чего бы? В Петербурге за последние три дня выпало 80% месячных осадков, на улицах сугробы по плечо. Ударит мороз или грянет оттепель — и уникальные археологические памятники, которые могут стать поистине жемчужиной в культурном пространстве Санкт-Петербурга, уже не спасти.