Юлия Демиденко о захоронениях жертв "красного террора" на Заячьем острове: предварительные итоги раскопок лета 2010
Автор: Когита!ру
—
Дата создания:
19.07.2010
— Последние изменение:
09.08.2010
Когита!ру
Во время поисковых работы в Петропавловской крепости найдены останки около 100 человек. Об итогах начавшихся в июне 2010 поисковых работ у Головкина бастиона Петропавловской крепости говорить еще рано, первый их этап закончится в начале августа 2010. О предварительных итогах рассказывают заместитель директора Музея истории Санкт-Петербурга Юлия Демиденко.
Массовые поисковые работы в Петропавловской крепости, как известно, начались в июне 2010. Пока группа археологов под руководством Владимира Кильдюшевского, специально нанятая Музеем истории Санкт-Петербурга для проведения первого этапа поисковых работ в районе Головкина бастиона, еще проводит работы.
Каждый день добавляет находки - к середине июля 2010 вскрыты еще две расстрельных ямы. Предварительно общая численность останков подходит к сотне человек.
Работы начались после скандального обнаружения останков во время строительства автобусной стоянки.
Александр Марголис: Первый остров Архипелага ГУЛАГ
Следы коммунистического террора в Петропавловской крепости
Несмотря на заверения дирекции о том, что строительство стоянки будет приостановлено, оно было продолжено и к весне 2010 завершено. Сейчас стоянка работает. Когда сейчас мимо свежих раскопов проходят группы туристов, экскурсоводы комментируют работу археологов - "это раскопки древних финских капищ". Интересно. кто так инструктирует экскурсоводов? Казалось бы, все СМИ города писали и зимой и летом о раскопках жертв красного террора 1918-1920 годов, но городские экскурсоводы, видимо, не следят за историческими публикациями прессы.
Не помогли и обещания руководства КГИОП вмешаться в ситуацию строительства стоянки весной 2010. Слова Веры Дементьевой не дошли до дел и остались лишь декларациями - КГИОП не пытался воспрепятствовать возведению автобусной площадки на месте предполагаемых массовых захоронений. Другие представители власти - Администрация Петербурга и городское Правительство - также отмалчиваются.
Между тем в Музее истории города была создана рабочая группа археологов, в которую вошли, в том числе, археологи Государственного Эрмитажа (официально) и Института археологии (как частные лица), среди них Олег Ионесян и Владимир Кильдюшевский. Кильдюшевский стал руководителем археологических работ.
Рассказывает заместитель директора по научной работе Музея истории Санкт-Петербурга Юлия Демиденко (выступление записано на круглом столе в НИЦ "Мемориал" 29 июня 2010 и дополнено 19 июля 2010):
"Сразу оговорюсь: это та горячая тема, которая не закрыта, мы только приступили к этим исследованиям.В нашей новой экспозиции в тюрьме Трубецкого бастиона мы доходим до 1921 года. Последними заключенными, которых мы показываем, являются участники Кронштадтского мятежа.
Но в действительности, по нашим данным, этим годом история тюрьмы не заканчивается. Если не тюрьмы Трубецкого бастиона, то, по крайней мере, истории заключения на территории Петропавловской крепости.
Мы, к сожалению, очень плохо знаем историю крепости советского времени и всерьез ею стали заниматься с привлечением архивных материалов совсем недавно. Тем не менее у нас есть косвенные свидетельства, что заключенные в крепости, в других ее частях содержались чуть ли не до конца 1930-х. Еще раз оговорюсь: это очень плохо изученная история, которая нуждается в проверках, дополнительном изучении и дополнительных исследованиях.
В обновленной экспозиции Трубецкого бастиона, открытой в 2008, мы начали отчасти рассказ про "красный террор". Но после этого последовали находки декабря 2009, всем вам известные.
Хотя находки эти тоже имеют свою предысторию, потому что впервые в 1989 году при строительных работах на территории Заячьего острова были подняты костные останки, которым в то время не придали серьезное значение, и не последовало никаких шагов абсолютно. Кости были сложены в коробочку, а работы благополучно продолжились.
Второй раз таковые находки были совершены в 2007, когда впервые было сделано то, что собственно по закону полагается делать. Была вызвана прокуратура, была проведена экспертиза. Невероятно долго это все продолжалось. Экспертиза судебно-медицинская дает очень большой временной промежуток, которым датируются находки. Но поскольку у нас параллельно работали поисковики с исторического факультета, мы имели возможность изучить ряд предметов, которые в той же яме были найдены. Тем не менее выводы этой экспертизы через год, в 2008 году нами полученные, позволили совершенно определенно сказать, что это были люди, расстрелянные в 1918 – середине 1920-х годов. Можно даже более конкретно говорить о том, что один из костяков принадлежал женщине пожилых лет. Это для нас важно, потому что мы сейчас уже выходим на то, что мы можем потихонечку какие-то имена притягивать. Я сейчас их не называю, потому что это очень предварительные данные, они нуждаются в серьезной проверке.
Дальнейшая история декабря 2009 - января 2010 - всем известна, благодаря СМИ. При очередных строительных работах на Кронверкской куртине у Головкина бастиона была найдена уже очень большая погребальная яма. Первоначально [на январь 2010] у нас число останков было 15-17 человек. Это была официальная цифра, которую нам дали и судмедэксперты. Но сейчас, поскольку эти останки были направлены на дальнейшую экспертизу, можно сказать, что это была ошибочная цифра. Останков в этой яме почти в два раза больше - не мене тридцати.
Весной этого года мы создали межведомственную рабочую группу. В нее входят представители разных организаций: Государственный Эрмитаж, поскольку в нем есть отдел городской археологии; как частные лица туда вошли представители Института археологии. Мы сейчас договариваемся о том, что, по крайней мере, консультационные услуги этот институт нам будет оказывать. В рабочую группу вошли также представители нашего музея и некоторые заинтересованные люди, профессиональные аорхеологи.
Решение о ее создании принимал Ученый Сове музея, куда входит также Александр Давидович Марголис. Решение об исследовании Заячьего острова принималось совершенно официально на заседании нашего Ученого совета. Рабочая группа археологов разработала перспективный план исследований, который нам позволит не только полевой сезон 2010 года отработать.
В августе этого года мы закрываем исследования и будем готовы к концу осени их представить. Тем не менее, мы запланировали работы на следующий год, которые под вопросом, потому что на них нужны деньги. А денег у нашего Музея на них уже нет. Надо платить людям, которые работают, надо платить землекопам, которые всрувают верхние 80 сантиметров грунта и так далее. Надо, наконец, платить людям, которые проводят историческое исследование. В бюджете Музея этих денег нет.
О работах этого сезона - пока предварительные итоги.
Этим летом мы начали специальные поисковые работы, не связанные с сопровождением строительных работ. И мы сразу же вскрыли две ямы, не меньшие по числу расстрелянных, такого же плана находки, как в декабре прошлого года.
Но мы начали эти работы на свой страх и риск. Несмотря на то, что тема вроде бы острейшая, вроде бы все заинтересованы в установлении истины, но реальной практической помощи Музей города не получил на сегодняшний день ни от одной официальной организации.
Институт археологии, к которому мы обращались официально с предложением поучаствовать в этих работах, просто ушел от ответа, как это ни прискорбно.
Комитет по охране памятников, от которого нам нужны разрешительные документы для того, чтобы проводить те работы, которые мы проводим сейчас, нам эти документы не дает. Те раскопки, которые мы сейчас проводим, мы вынуждены называть другим образом, оформлять какими-то другими бумагами, что еще более осложняет нашу ситуацию.
Прокуратуру мы каждый раз вызываем, вскрыв очередную яму. Мы идем путем законопослушных граждан: звоним в прокуратуру Петроградского района, вызываем дежурного прокурора, спустя довольно изрядное времяон честно приезжает и говорит каждый раз одно и то же: «Ну, поскольку это же не вчера тут вот убили кого-то, то дело закрыто, это нас не касается».
Между тем нам для чего необходимо обязательное возбуждение уголовного дела? Потому что только так мы можем добиться первичной судебно-медицинской экспертизы, которая поможет нам установить возраст погибших, способ, которым они были умерщвлены и их половую принадлежность. Это вещи, которые нам необходимы для поиска дальнейшего. Благодаря этому мы сможем отсеять какие-то предположения и вести поиск в архивах и устанавливать, кто были эти люди, которые здесь похоронены, которые здесь же были расстреляны. Характер находок совершенно определенно указывает на то, что это были расстрельные ямы.
Опять же поскольку у нас нет данных судмедэкспертизы, это пока только наше предположение, но оно таково. Нам все-таки кажется, что это те расстрелы, которые происходили в очень короткий промежуток времени – 1918 – первая половина 1919 года, не позже. Пока мы такой вывод можем сделать на основании тех вещей, которые находятся рядом с костями и на основании характера повреждений и т.д.
В январе мы попросили о проведении судебно-медицинской экспертизы, и нам пошли навстречу. Но сейчас у нас уже втрое больше останков, чем было зимой. Кто пойдет нам навстречу?
Даже уже то, что мы знаем, дало нам возможность сделать предварительные оценки. Мы в конце осени будем делать большую пресс-конференцию, где расскажем, что нам удалось выяснить на сегодняшний день. И мы уже можем привлекать какие-то архивные свидетельства. У нас есть некоторые предположения по персоналям.
Повторяю, работы эти не финансируются государством. Они не финансируются ни одной государственной институцией, к которой бы мы не обращались. Как я уже сказала, мы обращались в Институт археологии, мы обращались в Комитет по культуре к своему непосредственному учредителю, мы обращались в Комитет по охране памятников. Все эти организации даже отказа нам не написали. Сейчас мы обращаемся в Министерство культуры с просьбой, по крайней мере, работы эти поставить на какие-то плановые рельсы.
Если этого не произойдет, то дальше начинается какой-то замкнутый круг. Потому что, повторяю, судебно-медицинскую экспертизу не делают бесплатно. Она должна каким-то образом официально во всем этом участвовать и должна либо получить какое-то распоряжение, либо кто-то эту экспертизу должен заказать. Не дело маленького в масштабах страны музея (а наш музей маленький в масшьабах страны, как ни горько это звучит) решать, как дальше быть с этими останками, число которых по совокупности оставляет, по нашим предварительным оценкам, повторяю, еще не было судебно-медицинской экспертизы, около сотни.
Тем не менее, создалась удивительная ситуация, при которой все официальные инстанции хранят гробовой молчание. В своих письмах мы просим о нескольких вещах. Мы просим профинансировать исследовательские работы. Во-вторых, мы просим решить, что дальше делать с останками. Потому что принимать решение о них нужно не на уровне нашего Музея. И все молчат.
Мы столкнулись с удивительной совершенно историей. Мы обратились в строительную организацию, которая проводила работы по возведению автобусной стоянки. Эта организация, казалось бы, была заинтересована закрыть наиболее выгодным для себя способом эту неприятную длля себя тему. Мы получили от строительной организации счет, превышающий какие-то рамки приличия. Но безвыходных ситуаций не бывает. Мы нашли организацию, и нам делают, в итоге, те же работы за сумму, в десять раз меньшую. Это деньги, которые нужны и на земляные работы, и на то, чтобы потом эту территорию привести в какой-то божеский вид после завершения земельных работ.
Дальше - больше. Мы поднимаем останки, которые надо где-то хранить. Музей – не морг и не оборудован соответствующими устройствами.
Вот это те проблемы, которые сейчас встали, и которые на сегодняшний день не решены".
См. также на Когита! ру:
Александр Марголис: Первый остров Архипелага ГУЛАГ
Следы коммунистического террора в Петропавловской крепости
Проблемы археологического наследия Петербурга
Парковка на костях Великих князей?
