"В 2012 году в России был принят «закон об иностранных агентах», изменивший структуру третьего сектора и повседневную жизнь многих российских некоммерческих организаций. Серия поправок не только установила новую юридическую формулу – «иностранный агент», но и породила специфический тип правоприменения и новую судебную практику, потребовавшую пересмотра таких базовых законодательных категорий, как, например, политическая деятельность. Среди представителей российских НКО, зарубежных фондов и общественных организаций утвердилось мнение, что данный закон репрессивен и направлен на усиление контроля за независимыми негосударственными организациями. <...> Что сегодня значит «быть иностранным агентом»?" - так начинается эссе Дарьи Скибо "Быть иностранным агентом: как вести себя под давлением закона в России" (1-е место на конкурсе "Галатея" памяти Галины Старовойтовой 2015 года).

22 ноября 2016 года в России почти незаметно отметили докладами, презентациями, эссе и брифингами одну скорбную дату - 4 года принятия так называемых иноагентских поправок в законодательство РФ. В Петербурге к этой дате приурочили доклад Клуба юристов НКО, пресконференцию в Институте региональной прессы и лекцию Максима Оленичева.

Международная Амнистия также выпустила свой доклад  

принятия поправок в законодательство РФ о некоммерческих организациях. Изменения вступили в силу 22 ноября 2012 года. В ходе доклада слушатели узнали о причинах современного положения некоммерческих организаций – наиболее активной части гражданского общества, а также о современных тенденциях их развития.

"За 4 года существования законодательства о некоммерческих организациях, выполняющих функцию "иностранного агента", гражданское поле в России претерпело значительные изменения: как количественные, так и качественные. Сама форма существования зарегистрированной некоммерческой организации в России иногда становится опасной как для учредителей, так и руководителей организации. Изменились направления поддержки некоммерческого сектора. Появились лояльные власти организации, получающие финансирование из бюджета. Независимые организации включаются в специальный реестр и подвергаются давлению, наложению штрафов, а некоторые руководители НКО были вынуждены уехать из России. Все эти условия привели к переформатированию некоммерческого сектора, который, несмотря на все угрозы и давление, продолжает существовать и развиваться в новых условиях" – писали мы в анонсе лекции.

На фото: Максим Оленичев на лекции. 25 ноября 2016. Фотограф Надежда Киселёва  

Лекцию Максима Оленичева прослушала журналистка Мария Митрени, публикующая в соцсетях анонсы об интеллектуальных мероприятиях и рефлексии о городских событиях.

Оригинал публикации 

Мария Митренина: В гипотетическом учебнике по истории политического насилия практика применения российского законодательства об иностранных агентах могла бы занять целую главу.

Начать стоит с того, что современное государство в принципе не способно решать общественные проблемы. Любое. Поэтому существуют общественные организации. Но в России государство, при всех своих неспособностях, еще и само создает проблемы организациям. По факту не позволяя им работать.
Больше того, сейчас у государства нет денег, чтобы раздавать их на общественно-полезную деятельность, но при этом оно фактически запрещает брать иностранные деньги на то, чтобы решать российские проблемы.
Законодательство пишется и дополняется так, чтобы максимально осложнить работу эффективным сообществам - вплоть до ликвидации организации. Поскольку закон направлен не на обеспечение справедливости и безопасности, а на создание сложностей «неугодным», логичное юридическое противодействие ему затруднительно. То есть, если юрист один раз найдет лазейку и спасет полезную работу людей, то в следующий раз государство перепишет закон так, что этой лазейки больше не будет.
Кроме того, практика не совпадает с законом.
Иностранные агенты определяются не только через иностранное финансирование, но и через политическую деятельность. При этом если для судей  «политическая деятельность» - это участие в выборах (и оно запрещено), то для организаций - это всякое взаимодействие с властью, влияние на ее решения. А как, спрашивается, работать общественной организации, если влиять на решения власти нельзя? Нельзя, допустим, писать в органы власти. Нельзя выступать в СМИ.
Если НКО когда-нибудь получала зарубежный грант, а потом когда-нибудь поучаствовала в работе общественного совета при органах власти (проекты могут быть не связаны), то она может получить статус «иноагента».
Упрощен порядок признания иностранным агентом. Сначала - работала прокуратура и подавала в суд. Теперь достаточно проверки Минюста.
Исключенные из реестра иностранных агентов организации остаются в этом списке на сайте с малозаметной пометкой об исключении.
Штрафы. Один штраф (за отказ добровольно включиться в реестр - в 300-500 тысяч рублей) накладывается на организацию. Другой - одновременно - до 300 тысяч - на руководителя. Если руководителей несколько, то штраф может получить каждый. И так за всякое нарушение. Например, с одной пенсионерки умудрились взыскать более двух миллионов рублей. Наложен арест на пенсию.
Максим Оленичев комментирует: Организация была включена в реестр «иноагентов» и в отношении этой организации начались мероприятия по взысканию с нее «иноагентских» штрафов за то, что сами не подали заявление о вступлении в реестр. Но параллельно начались другие процессы: налоговая инспекция обратилась в суд и взыскала с организации более 2,2 млн рублей недоимки по налогу, в отношении руководителя возбудили уголовное дело, которое потом прекратили. Но это использовала налоговая - она обратилась в суд и взыскала долг по налогам, наложенный на организацию, с руководителя организации (пенсионерки) как физлица. Судебный акт вступил в силу и теперь наложен арест на ее пенсию.

В законе есть исключения: инагентами не признаются, допустим, природоохранные и здравоохранительные организации. По факту в реестр попадают экологи (Байкальская экологическая волна, Экологическая вахта Сахалина) и - в последний год - многие организации по борьбе с ВИЧ. Нельзя раздавать презервативы в России на иностранные деньги! 
«Молодая Карелия» получила грант ООН на сохранение карельского языка. Россия входит в ООН и отдает туда деньги. По факту «Молодая Карелия» возвращает российские деньги в Россию. Но нет: иностранный агент!
Просветы. Когда НКО закрывается из-за невозможности дальше работать в статусе инагента (никто с такой организацией сотрудничать не захочет - страшно), то ее участники своих убеждений не меняют, и продолжают работать. Да, без денег. Не регистрироваться как НКО - сейчас основной путь заниматься чем-то полезным. Гражданская активность, в целом, растет.
Есть также Клуб юристов НКО, который выигрывает в судах некоторые дела, спасая от штрафов и даже от «инагентского» статуса. Максим Оленичев уточняет: «В судах удается не наложить штрафы на организации, это так. Но есть параллельный процесс, когда кроме инициирования штрафов, Минюст России своим решением включает организацию в реестр «иноагентов» - вот эти распоряжения никому из НКО в России удачно оспорить в суде не удалось, ушли жалобы в Европейский суд по правам человека.

Интересна, кстати, работа законодателей с языком. Определение «иностранный агент» явно содержит негативные коннотации. Иностранный агент - это же шпион. По умолчанию – «чужой», «враг». Если бы НКО определяли как «организация, получающая зарубежные гранты» (что соответствует действительности), то история была бы совсем другой - таким определением можно даже гордиться.

Если НКО получает иностранное финансирование, а затем распределяет деньги среди других российских НКО, то иностранным агентом сначала объявляют первую организацию, после чего переходят с проверками к ее реципиентам.

Экологическая вахта Сахалина отказалась от денег из фонда Леонарда Ди Каприо для проекта по охране лосося, чтобы ее не признали иностранным агентом. Но это не помогло - она все равно попала в реестр".

Фотофиксация лекции Надежды Киселевой

Когита!ру опубликует видеозапись лекции.