Елена Белокурова (Центр европейских исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге, Центр изучения Германии и Европы, Мария Каневская (Ресурсный правозащитный центр), Анна Орлова (Центр развития некоммерческих организаций), Анна Тарасенко (ЕУСПб).

- В последнее время актуальным стало деление общественных организаций на «правильные» и «неправильные», конструктивные и не конструктивные. Какова роль государства в конструировании этих понятий? Какой вес и какую роль в этом процессе играют сами организации третьего сектора?

- Некоторое время прошло после принятия  поправок к закону о некоммерческих организациях.  Что нового появилось в этой области? Какие перемены произошли с третьим сектором?

- Каковы перспективы развития третьего сектора?

Мария Каневская

Ресурсный правозащитный центр, Федеральная прямая линия по правовой поддержке некоммерческих организаций

Действительно,  в 2006 году, в апреле вступили в силу скандальные поправки, которые отбросили развитие некоммерческих организаций России на много лет назад. Возникли новые барьеры в регистрации, новые проверки: Росрегистрация имела право (в настоящий момент этим занимается Министерство юстиции) проверять законность деятельности некоммерческой организации по уставным целям, в том числе запрашивать любые бухгалтерские документы. То есть появилась новая контрольная, надзорная структура.

В результате за 2006-2008 годы значительно сократилось количество некоммерческих организаций в России. <…> Если сравнивать с данными 2000-2002 года, когда существовало порядка 650 тысяч некоммерческих организаций, к январю 2008 года их насчитывалось порядка 227 тысяч. Плюс появилось новое, несвойственное для некоммерческих организаций свойство – свойство бояться. Бояться проверок, бояться того, что тебя закроют. Но были и свои плюсы в этом движении.

Плюс первый, самый главный: то, что некоммерческие организации стали каким-то образом объединяться, различными группами, для того, чтобы продвигать свои интересы. Потому что, как мы понимаем, для того, чтобы какой-либо закон или поправки были приняты, нужно иметь хороших лоббистов в Госдуме. <…> Чего достигла эта коалиция некоммерческих организаций, которые боролись за изменение законодательства? Была создана рабочая группа при Президенте Российской Федерации по совершенствованию законодательства в сфере некоммерческих организаций. При этой группе работает экспертный совет, который собирается раз в две недели. И подготовлены поправки. <…> Мои ощущения как человека, который непосредственно в этом «варится» и пишет законопроекты, более чем радужные. Очень надеюсь, что все будет замечательно, но просто предстоит огромная работа, огромнейшая.

Анна Орлова

Центр развития некоммерческих организаций 

<…> Еще в 2000 году встал вопрос о том, что мы понимаем под третьим сектором. Потому что, на самом деле, палитра чрезвычайно разнообразна: от каких-нибудь торгово-промышленных палат, ассоциаций бизнеса, профсоюзов, и кончая благотворительными организациями, которые работают в социальной сфере. Это совершенно разные реальности. И мне кажется, что сейчас делается попытка, в том числе и под давлением законодательства, эту ситуацию перераспределить и более четко закрепить эти сектора, которые сейчас все носят одно название «некоммерческий негосударственный сектор».

<…> Государство пытается предоставить максимально льготный режим функционирования тем, кто будет определен как «социально значимый». На них будут наложены, как это происходит в западной практике, прежде всего, американской, достаточно жесткие ограничения по деятельности, контролю, отчетности и так далее, но взамен они получат льготы и преференции. Другие организации, если они не входят в эту социально значимую сферу и не готовы нести на себе бремя этой отчетности, им предоставляется возможность принимать другой статус, будучи при этом организациями третьего сектора.

Мне кажется, что это очень неоднозначная ситуация. Перечень социально значимой деятельности и социально значимых организаций уже в нынешнем законодательстве чрезвычайно ограничен и конечен. Например, даже такие организации как наша (которая, я считаю, все-таки социально значима) в этот перечень не входит. В этот закрытый перечень пока входят организации, которые находятся в абсолютно не протестном ключе. Поменять «социальную значимость» на «социальную защиту» или здравоохранение можно без особых трудов. Экология все время находится на грани этого континуума. И можно предположить, что тенденция идет к делению на «чистых» и «нечистых». Или протестных и не протестных. И этого бы не хотелось.

<…>  Мне кажется, действительно важным было бы организовать широкое обсуждение или специальную кампанию - как это было в 2006 году, когда была попытка противодействовать изменению закона об НКО. Мне кажется, что это столь же важно сейчас, по крайней мере, для того, чтобы сектор сохранился как сектор. И социально значимые организации, которые занимают протестную позицию, имели бы право голоса, высказывания…

Елена Белокурова

Центр европейских исследований, ЕУСПб, Центр изучения Германии и Европы, СПбГУ

<…> В последнее время меня стало гораздо больше интересовать взаимоотношение некоммерческих организаций и друг с другом, и с обществом, которое, мне кажется, нуждается в большой работе. <…> Проблема в том, что нет специальной инфраструктуры взаимодействия между некоммерческими организациями и общественными группами, наукой. Как организовать эту коммуникацию, в чем может выражаться инфраструктура этой коммуникации в отдельно взятом городе, в Санкт-Петербурге? Это большой город, но если брать сети, он довольно маленький – мы все друг друга знаем. Но вот инфраструктуры все равно не хватает, ее недостаточно. Поскольку я работаю в Центре европейских исследований, я подумала о том, как это организовано в Европе.

В разных странах есть разные традиции для осуществления этой коммуникации. В  Германии часто основой коммуникации становятся средства массовой информации. Там об общественной деятельности часто пишут в газетах, и их все читают и обсуждают. Во Франции есть традиция публичных интеллектуалов, которые выступают и в барах, и в каких-то других публичных пространствах, университеты тоже играют очень важную роль. В Соединенных Штатах всего много: и акции, и лоббирование. 

Мне кажется, что здесь нам тоже нужно думать о том, как организовать эту коммуникацию. Я понимаю, что эти попытки осуществлялись много раз. Наверное, они всегда упираются в то, кто будет организовывать эту коммуникацию, кто будет, грубо говоря, начальником. Это важная проблема, но, мне кажется, она не должна нас пугать. Нужно думать о том, как организовывать общественные дискуссии, как делать их интересными для людей, для молодежи, как включать их в эти обсуждения, как заинтересовывать их в общественной деятельности. Мне кажется, что нужно думать об объединении усилий науки, общественных организаций, и не нужно забывать культуру и искусство, потому что культурные акции и разного рода смешения жанров, культурных, общественных и так далее могут принести сейчас много плодов. <…>

Анна Тарасенко

Европейский Университет в С.-Петербурге

<…> Подводя небольшой итог, я хотела бы сказать, что государство видит в качестве главного партнера такие социально ориентированные некоммерческие организации, с которыми оно готово сотрудничать, сокращая представительство в Общественных Палатах правозащитных организаций, политических партий и любых других более или менее значимых НКО, которые могли бы стать какой-то силой, которая бы государству противостояла.

Естественно государству это не очень нужно, оно не очень заинтересовано. В подтверждение этих своих слов я могу привести слова исследователя Джеймса Рихтера, который изучал Общественную Палату РФ и гражданское общество в России. Он провел анализ того, что говорят Владимир Путин и Дмитрий Медведев о том, какое гражданское общество нам нужно. Действительно, государство что говорит, то оно и делает. А говорит оно, что гражданское общество должно помогать. Это сказал Путин: «Социальные организации должны помогать государству осуществлять социальные программы. Они также могут осуществлять поддержку проводимому политическому курсу». Ну, собственно, все, на этом гражданское общество закончилось. И все те новшества, которые мы видим в законодательстве, в формировании  институциональных площадок для взаимодействия, они ориентированы только на очень узкий сегмент некоммерческого сектора, с которым государство готово, видимо, и будет продолжать сотрудничать. Остальные, к сожалению, выпадают.

Обсуждение

Дмитрий Дубровский. <…> Практика показывает, что всякого рода сетестроительство в России упирается в то, что сеть невозможно построить даже их трех человек, не говоря о двадцати трех. Тут дело даже не в том, о чем мы хотим подружиться, а в том, что отсутствует навык, социальный навык дружения «про что-то». Я не видел, во всяком случае, успешных примеров долгого дружения про что-то за пределами одного гранта. Грант кончился – дружение закончилось немедленно. Видимо, нет постоянных целей и постоянной стратегии.

Андрей Стародубцев. Сейчас для меня довольно понятно, почему люди не тянутся к НКО, к общественной жизни и прочее: потому что политической и общественной жизни в принципе нет, ее очень хорошо почистили. И, может быть, это мое политологическое знание, но оно заключается в том, что, собственно, последние несколько лет быть общественно активным – это практически не модно. Потому что это опасно, потому что вся общественная активность ушла к «Нашим». <…> Денег у некоммерческих организаций тоже нет, потому что их обессилили. Соответственно в некоммерческие организации никто не пойдет. А у самих общественных организаций никаких притягивающих магнитов-то, собственно, и нет. И соответственно эта ситуация довольно безнадежная <…> До тех пор пока мы не демократизируем сам процесс в этой стране, общественность не будет понимать, молодая общественность, - а зачем, собственно, ей надо что-то ей делать, кроме того, как зарабатывать деньги.

Елена Белокурова. На самом деле, когда ты ведешь любую дискуссию, задаешь любые вопросы, люди начинают развиваться, думать и, собственно говоря, для этого вообще все и происходит. Люди познают себя. Поэтому мне кажется, что эти стимулы всегда будут оставаться, пока люди вообще хотят хоть что-то в этой жизни сделать. Другой вопрос, что это действительно не модно, и молодежь не видит этого способа развития, саморазвития. Но вот как раз об этом, в этом мой вопрос и состоит - как это сделать так, чтобы они это увидели?

Третьему сектору плохо, но он надеется

Мария Каневская о статистике, типологии и будущем НГО

Анна Тарасенко: Причины возникновения консультативных органов в регионах России (на примере Новгородской области, Мурманской области и Республики Карелия)

«Медиавирусы», «ПоНГО» и пассивное население: в С.-Петербурге обсудили проблемы взаимодействия НКО и СМИ