Эта книга имеет ничтожный тираж и практически недоступна для зинтересованного читателя. Мы постараемся разместить ее в интернете. Пока же – ознакомим читателя нашего портала хотя бы с несколькими статьями (очерками, эссе) из этой книги.

Мы уверены и пользе и радости, которое может принести это чтение.

Будучи насыщена мифопоэтическим и конкретным научно-культурологическим содержанием, книга Юрия Линника, на наш взгляд, далеко выходит за рамки своего названия и даже за рамки обозначенной нами темы: русский Север – русский Космос.

Это книга о закономерностях развития мира, культуры и человека, скрестившихся в одной географической точке – Водлозерье.

А. Алексеев. 30.10.2015

**

Из «Википедии»:

«Национальный парк «Водлозе́рский» — национальный парк

 в России, расположен на территории Пудожского района Республики Карелия и Онежского района Архангельской области.

тысяч га, в том числе 130,6 тысяч — на территории Республика Карелия и 337,6 тыс. га в Архангельской области. <…>

Водлозерье — древнейший культурный район Русского Севера. Край был заселён человеком примерно 8-9 тысяч лет назад. На его территории находится множество археологических памятников, в том числе времён мезолита и неолита.

На смену смену саамским и финским племенам в X-XI веках пришли славянские племена — край вошёл в состав Обонежской пятины Великого Новгорода.  После падения Великого Новгорода в XV веке край оказался «медвежьим углом». Тем не менее, в XVII-XVIII веках он оказался в центре раскола Русской Православной церкви. Здесь, в Кожозерском монастыре долгое время обитал будущий патриарх  Никон — одно из главных действующих лиц этих событий. Сохранилось 13 старинных часовен. Были здесь и деревни (боярщины), принадлежавшие новгородской боярыне Марфе Борецкой (известной как «Марфа-посадница»).

В начале XX века в Водлозерье насчитывалось 40 деревень с населением 2628 человек. В начале XXI века (2005 год) на территории Водлозерского парка находилось пять поселений, где проживало 547 человек».

**

ВОДЛОЗЕРЬЕ В МОЕЙ КАРТИНЕ МИРА

            И природе, и культуре присуща замечательная диахрония – в них сосуществуют разные времена: древнее перемежается новым – архаическое чередуется  с передовым. Водлозерье оставляет впечатление, что поток перемен здесь как бы медлит, встречая на своём пути невидимые заторы.

Отсюда чувство близости к истокам, началам.

Спешка века не ощущается в этих заповедных местах.

Под какой гипноз они попали?

Киричский палеовулкан: ему 2,5 млрд. лет, но историческая дистанция кажется гораздо меньшей – лавовые потоки проступают со всей очевидностью. Кто заколдовал их от всеразрушающей эрозии?

Аналогично и ледник: словно только вчера он оставил свою работу – и патина не успела лечь на созданную им картину.

Сколько экспрессии в этих валунных россыпях!

А эти озы? Кажется, что их синусоиды пружинят – начальная энергия ничуть не истрачена.

            Природа Водлозерья веет первозданностью.

            Но вот поразительный контрапункт: здесь же можно пережить и противоположное ощущение завершённости процессов развития  – будто все конечные цели давным-давно достигнуты, всякое движение пресеклось.  Эти настроения внушают экосистемы парка, в которых сукцессия уже привела к климаксовой стадии: тут всё сгармонизировалось – уравновесилось – успокоилось – устоялось – улеглось.

            Таковы эпические ельники Водлозерья. И его кажущиеся бесконечными верховые болота.

            Начало времён?   

            Или их конец?

            Когда это неразличимо, то нам кажется: хронометраж стал бессмысленным – наступила вечность.

            Водлозерье всклень полно вечностью.

Быть может, это главное в нём.

Приезжая сюда, я как бы выпадаю из бега дней – и приобщаюсь к чему-то премирному или надмирному.

            Водлозерье чудотворит.

            Водлозерье поднимает и  просветляет.

            Водлозерье благоприятствует трансцендированию.

            Философы обозначили этим понятием исконное стремление человеческого духа к чему-то высшему, запредельному. Нездешнее не только на небе. Оно и в заветных местах Земли, отмеченных особой харизмой.

            У Водлозерья есть такая харизма.

            Когда новгородцы устремлялись в поисках земного рая к Белому морю, то в этом был момент глубинного трансцендирования – человек в координатах пространства-времени хотел найти нечто максимально близкое к вечности.

            Постепенно Русский Север стал предметом своеобычного всенародного трансцендирования. Он воспринимался как что-то обетованное – чудесное – чаемое. 

Виделся огромным храмом.

Причём весьма веротерпимым!

Языческие капища тут могли потаённо соседствовать с православными погостами.

Скоморохи сходились в один круг с каликами.

Макошь дружила с Параскевой.

На Север!

Там – свобода. Там – красота. Там – сказка.

Серебряный век окончательно выявил и закрепил эту интенцию. Спасибо его гениям – Владимиру Суслову и Ивану Билибину, Всеволоду Миллеру и Василию Верещагину, Михаилу Пришвину и Николаю Клюеву – за их северные приоритеты.

Водлозерье видится мне как средоточье Русского Севера.

Это очень верное слово: средоточье. В нём переливаются два смысла: один указует на перекрестье координат – на центр системы, а другой связан с идеей стягивания, собирания в себе и вокруг себя всего непреходящего, самоценного.

Водлозерье сполна отражает оба этих взаимосвязанных смысла – хорошо соответствует им обоим.

Пройдёмте посолонь вокруг Водлозерья.

Начнём путь – естественно – с Востока. Двигаясь в этом направлении, мы выйдем на Кенозеро – на Онегу – на всё Пятиречье.

Значительнейшее соседство!

Связующих нитей тут очень много. Назовём некоторые:

 – У Кенозера и Водлозера имеется уникальная общая мифология – их водяные пытались породниться;

 –  онежские и пудожские куклы-панки наверняка накладываются  на общее родословное древо;

 – вспомним, что с берегов Онеги к нам пришла прекраснейшая традиция кубоватых храмов – Ильинская церковь на Малом Колгострове находится в их ареале.

Водлозерье и Каргополье издревле тяготели друг к другу. Соединяет их прежде всего аура святости. Александр Ошевенский и Диодор Юрьегорский общались поверх всяких межей –  и временных, и пространственных.

Теперь обратим взор на Юг.

О, сколь благодатен этот азимут!

Ведь прямо под Водлозерьем простирается – впритык граничит с ним – легендарная Северная Фиваида.

Впрочем, порубежья тут весьма условны и относительны – их можно поднять и до полярных широт, вплоть до Колы и Печенги.

Тогда Водлозерье окажется внутри означенной территории.

Тем не менее именно Вологодчина являет особую плотность в концентрации монастырей, продолживших дело Сергия Радонежского – огромные просторы тут намолены как нигде.

А ещё южнее в поле нашего зрения оказываются Ярославль и Ростов.

А потом и Сергиев Посад.

Сейчас мы означили вехи так называемой низовской колонизации Русского Севера. Её волна дошла до Водлозерья. И тут она пересеклась с другим потоком. Он исходил из Новгорода Великого.

Это западный вектор.

Вот ключ к пониманию широкой и доброй души Водлозерья: на его землях встретились – и образовали красивейший интерференционный узор – два уклада, далеко не всегда находивших согласие между собой.

Один – новгородский, другой – московский.

Хотя их синтез в наших краях несомненен, но всё же мы вправе сказать, что в чисто ценностных измерениях –  может, по причине своего первородства – возобладало новгородское влияние.

Отсюда свободолюбие водлозёров.

Обонежская пятина охватывала Водлозерье. Двигаясь от её восточных пределов, мы последовательно пересекаем:

 – былинное Заонежье с его Кижами;

 – потом Посвирье, озарённое явлением Святой Троицы;

 – потом исихастский Валаам.

И по этой линии к Водлозерью шли  сильнейшие культурные импульсы.

…Белая ночь.

Над северным окоёмом не гаснет заря.

Двигаясь вверх по лестнице широт, мы окажемся в опальной – и огнепальной – Выгореции.

Теснейшее взаимодействие с непокорными выговцами вносит в историю Водлозерья трагическую ноту.

Вспомним самосожжение филипповцев на Умбе.

Отсюда побежала искра, воспламенившая бегунов. Они же странники. А ещё и скрытники. Именно в их мятежной среде родилась изумительная легенда о граде Китеже. Водлозерье имеет к её генезису самое прямое отношение.

Выг несёт свои бурные воды в Белое море. Его берега и острова – особый космос.

Истинно русский космос!

Не здесь ли всё то, что мы называем своим, национальным, получило наиболее яркое  выражение? Наши основополагающие архетипы проявились в культуре поморов чётко и убедительно.

Поднимем паруса.

И двинемся на Соловки!

Этот путь  хорошо знаком водлозёрам.

Вот мы и замкнули солнопутье. На все стороны распахнуты наши сердца. Эта их обращённость ко всей Ойкумене очень наглядно заявила себя в судьбе Диодора Юрьегорского.

Смотрим на Восток – и видим мальчика в славном Турчасове.

Смотрим  на Юг – и застаём нашего святого в Троице-Сергиевой Лавре.

Смотрим на Запад – и наблюдаем: новгородский митрополит беседует с основателем обители на далёкой Илексе.

Смотрим на Север – и  сразу узнаём Диодора среди соловецкой братии.

Водлозерье похоже на глубокую потаённую чашу – с разных сторон стекались в неё чистые струи. Значение его для России огромно.

Ю. Линник