«БОРИС, ТЫ ПРАВ!»

 Сегодня – день рождения Бориса Андреевича Грушина (2 августа 1929 — 18 сентября 2007). Он говорил, что всю жизнь нещадно изучал общественное мнение, и он сказал, что его жизнь не удалась...

В таком случае, у кого же она удалась?

12 лет назад, по следам 75 летнего юбилея Бориса Андреевича, я написал свою первую статью о нем: Б. А. Грушин. Четыре десятилетия изучения российского общественного мнения (или: http://www.teleskop-journal.spb.ru/files/dir_1/article_content1198483131163958file.pdf) . Она завершалась небольшим сюжетом о том, что некоторое время после того, как Егор Лигачев сказал Ельцину: «Борис, ты не прав!», Грушин носил значок со словами: «Борис, ты прав!».

И сегодня, обращаясь к Б.А. Грушину, я хотел бы сказать: «Борис, ты прав!»

В 2014 г. ВЦИОМ опубликовал мою небольшую книгу: «Все мы вышли из “Грушинской шинели”» - https://wciom.ru/fileadmin/file/books/2014Grushin.pdf . В Предисловии, написанном В.А. Ядовым, замечено: «... Борис Грушин инициировал массовые опросы в стране с авторитарным режимом, где государство и партийные власти решительно всё контролировали. Это был настоящий подвиг...».

Что можно сказать? Только: «Володя, ты прав!».

Б. Докторов. 2.08.2016

**

ОТКРЫВАЯ ГРУШИНА

(К пятым Грушинским чтениям на Моховой, февраль 2014)

Когда-то, 45 лет назад, я впервые открывал Б.А. Грушина - его книгу «Мнения о мире и мир мнений». Для аспиранта факультета журналистики Ленинградского университета это было одновременно и откровение, и учебник. Помню, наивно я осваивал эту книгу чуть не по складам, выписывая не только мысли, но и обороты научной речи: оказывается, так можно сказать.

Именно из Грушина я вынес тогда социологическое понятие социального субъекта, как носителя сознания и деятельности (в том числе - и общественного мнения), субъекта не только в номиналистском смысле (таковым может быть только индивид, личность), но и в смысле близком к традиции реализма в философии (т. е. социально-групповой субъект). С этим теоретико-методологическим инструментарием изобретал и социологическую модель массовой коммуникации и другие свои, более поздние концептуальные построения.

При том, что с Грушиным никогда не сотрудничал, да и виделись за всю жизнь всего несколько раз, могу уверенно отнести его к своим учителям, наряду с Ядовым, Шляпентохом, Шубкиным.

Однако «открывал» Грушина не только ради собственно научного содержания. Было в его работах, да и в «легендах» о нем нечто особенно притягательное и релевантное личным попыткам постижения того, что же это за общество, в котором ты сам живешь. Назову это научно-гражданственной мотивацией.

И еще один урок Грушина, преподанный им множеству младших коллег, причем не столько дидактически (насколько могу судить), сколько его собственной профессиональной практикой. 

Я бы назвал это «познанием через сопоставление свидетельств», каковыми оказываются (вспомним хотя бы таганрогский проект) и материалы средств массовой информации, и обращения граждан к власти, и массовые опросы населения, и анализ статистики… Любое из этих «зеркал» по отдельности является кривым (дает достаточно искаженную, во всяком случае – одностороннюю картину общественного состояния). Но именно сопоставление результатов, полученных разными методами (позднее в социологию проник геодезический термин – «триангуляция»), позволяет  делать адекватные выводы об исследуемой социальной реальности (включая массовое сознание). Здесь Грушин был непревзойденный мастер.

Причем не обязательно данные, полученные определенным методом, непосредственно сопоставляются с другими данными. В грушинской методологии социального исследования первостепенное значение приобретает интерпретация, предполагающая рассмотрение всякого результата эмпирического исследования в контексте всех предшествующих знаний о социальном объекте и с точки зрения его (этого результата) социального смысла.

Вот этому искусству (не только наука, но и искусство!) хочется и впредь учиться у Грушина, иначе говоря - СЛЕДОВАТЬ ему.

Хочется также следовать его установкам на изучение динамики массового сознания.  (Кстати, много лет я проработал в питерском социологическом институте в созданной Л.Е. Кесельманом исследовательской группе, которая так и называлась: «группа изучения динамики массового сознания»). Это теперь у нас стало рутиной в полстерских фирмах ежегодно (или даже чаще) задавать респондентам одни и те же вопросы и отслеживать тренды. Но концептуальные истоки этой практики стоит поискать в методологии Грушина.

Сам он успел замечательно реализовать эту методологию в первых томах своих «Четырех жизней  России…»

А. Алексеев