На снимке: И. Ронкина

См. ранее на Когита.ру:

- И. Ронкина. Жизнь и судьба моих родных со стороны отца (Начало)

- И. Ронкина. Жизнь и судьба моих родных со стороны отца (Продолжение)

**

…Мой отец Тимофей Дмитриевич Гулевских после окончания учебы в Объединенной Киевской военной школе командиров им. С.С. Каменева (август 1926) и перед отправкой к месту службы в Забайкалье приехал в отпуск в село Тербуны (2-е) к родным. Появление командира с орденом произвело фурор в селе, тем более, что был он сыном очень богатого до революции человека.

Петр Григорьевич Болгов, 1879  г.р., житель хутора Березовка, Тербунской волости, узнав об этом, пишет заявление в УКОМ 15.12.1926 г. Сам П.Г. Болгов из бедных крестьян, в семье 6 детей, он – член партии с 1918 года. Белые были в Тербунах около полутора недель осенью 1919 года. Они грабили семьи коммунистов, пороли крестьян. По слухам, которые ходят в селе, именно Гулевских Т.Д. был во главе этого отряда белых. Болгов лично Тимофея Гулевских не знает, но в своем заявлении указывает, кто может подтвердить его слова «о проделках этого человека». Именно заявление Болгова дало начало делу против моего отца, которое длилось в течение 15 лет.

     Следователь допрашивает крестьян, которые жили в этих местах во время гражданской войны. Свидетелями выступают жители с. Тербуны, с. Бурдино, хутора Березовка, Тербунского района. В протоколах отмечается имущественное положение допрашиваемого. Все они из бедных крестьян, но как до революции имели «хату, корову, лошадь», так и в 1927 году имеют то же самое. Чаще всего эти крестьяне или малограмотные, или просто неграмотные, многие – члены ВКП(б). И практически никто сам не знает Тимофея Гулевских, все показания «по слухам», «говорят», но все хорошо знают, что Гулевских Т.Д. – сын крупного землевладельца, многие знают его отца Дмитрия Лукьяновича, некоторые раньше у него работали. Свидетели показывают, что осенью 1919 года их местность была занята белыми где-то в течение 1,5 недель. Тогда здесь действовал отряд из бывших зажиточных крестьян.  Большинство свидетелей показывает, что этот отряд возглавлял Тимка Гулевских, хотя никто из них и его не знает, и сам это не видел – «все говорили!»

Интересный ответ пришел из Воронежского Губотдела ОГПУ:

«... Сообщаем, что Гулевских Т.Д. действительно является уроженцем Землянского уезда, Воронежской губ. Отец его в дореволюционный период времени прописан на территории Землянского уезда, с. Медвежье, арендовывал у помещика землю и занимался сельским хозяйством.

Гр. Гулевских Т.Д. при организации Красной Армии вступил в ряды таковой, где и находится до настоящего времени и за время пребывания его на территории указанного района ни в чем компрометирующем замечен не был».

В конце апреля 1927 года был допрошен отец Тимофея Гулевских Дмитрий Лукьянович. Он показал, что его сын Тимофей в старой армии не служил, а 8 лет служит в Красной армии, куда ушел добровольно. Женат на дочке Ивлева А.Г., но с женой не живет. К нему в дом, когда тут были белые, никакой ранее отобранный скот не приводили.

Но, несмотря на это,3 мая 1927 года Елецким ГПУ было вынесено постановление о передаче дела № 1315 в Орловский ОГПУ по обвинению Гулевских Т.Д. в участии в белых бандах на территории Тербунского уезда, в разграблении и избиении семей коммунистов.

И 22 сентября 1927 года издается постановление – дело № 1315 на Гулевского Т.Д. направить в ОО СИБВО по месту службы. Постановление за подписью Пом. уполномоченного ОО ОГПУ при 6-й Дивизии и Орловской губернии.

В ноябре 1927 года дело взято в производство в ОО ОГПУ при 18-м стрелковом корпусе. Отца переводят в один из полков 5-й кавбригады (74-й). На допрос отец вызван только 5 января 1928 года к уполномоченному особого отделения ОГПУ при 5-й Кубанской кавалерийской бригаде Яныгину И.Н. На допросе отец рассказал, как он помог работнику военкомата Гурию Гулевскому бежать от белых (см. выше). В 1926 году после окончания школы КК отец приехал в отпуск в Тербуны.Тогда он встречался с Гурием Егоровичем Гулевским, который работал в ТербунскомВИКе, в земельном отделе секретарем. Гурий рассказал, что Тихона Гурова (который пытался его сдать белым) в 1919 году судили, но сам Гурий его простил. Еще Гурий рассказал, что Стефан Яковлевич Гулевских, из зажиточных крестьян, вместе с казаками в 1919 году отбирал коров и свиней, конфискованных у богатых и розданных бедным. После ухода белых у него все отобрали, а его посадили надолго.

Отец еще раз заявил следователю, что в белой армии не служил, а в Красную пошел добровольцем в 1918 году и служит до сих пор, был дважды ранен и один раз контужен.

В конце допроса отца спрашивают о тех людях, которые дали против него показания, знает ли он их. Оказывается, что он ни с кем из них не знаком.

Отец продолжает служить, едет в командировку в Бийск (через Новосибирск) – отвозит туда молодых красноармейцев, на обратном пути в Ургу везет секретные приказы, отчеты и деньги в Ургинский кавдивизион, а также кинофильмы. Потом он должен вернуться к месту новой службы в 74-й кавполк. Помощник военпрокурора 18-го стрелкового корпуса Цибин представляет рапорт прокурору, в котором сказано, что из материалов дознания видно, что здесь «простое недоразумение» и замешан однофамилец Гулевских.

4 апреля 1929 года военный комиссар корпуса телеграммой сообщил, что за давностью дела, Прокуратура корпуса командира взвода Гулевских к суду не предает. Но позже, по запросу из Воронежа, дело продолжилось, отца отстранили от занимаемой должности и с него взяли подписку о невыезде из части, т.е. 74-го кавалерийского полка 5-й Отдельной. кубанской кавбригады.

25 июня 1928 года из особого отдела ОГПУ г. Воронежа прокурором 18-й стр. дивизии получена бумага: «... Гулевских Т.Д.... участия в разграблении и порке семей коммунистов не принимал». Но 5 июля 1928 года военный следователь Г. Мартынелли постановил «дело принять к производству и приступить к предварительному следствию», т.к. в переписке по этому делу есть сведения об участии Гулевских в разграблении и порке семей местных коммунистов и советских работников. Дело поручается следователю Чумакову, и Мартынелли дает подробную инструкцию, о чем надо еще спросить, кроме сути дела – имущественное положение семьи до революции, почему демобилизовался из войск ГПУ в декабре 1922 года и тут же вступил добровольно в 11-ю кавалерийскую дивизию и др.

Из характеристики на командира 1-го взвода 3-го эскадрона Гулевских Т.Д. от 18 июля 1928 года:

«В служебном отношении: дисциплинирован, требователен по отношению подчиненных, инициативен в работе в знаниях военного дела подготовку имеет вполне достаточную, как командир-воспитатель среди красноармейцев и мл. комсостава взвода авторитетом пользуется. Моральные качества: нервный, в силу чего иногда с красноармейцами проявлял грубости, в личной жизни скромен».

Характеристика дана, очевидно, в связи с идущим разбором дела.

Мартынелли на основании допросов, проведенных в Орловском губотделе ОГПУ весной 1927 года, пишет Постановление о привлечении Гулевских Т.Д. в качестве обвиняемого по делу № 45. Обвинение предъявлено 18.07.28. по ст. 58/8.

Но 12 августа 1929 года на распорядительном заседании Военного трибунала 10-го стрелкового корпуса принимается решение не утверждать Обвинительное заключение, т.к. Гулевских Т.Д. возбуждал целый ряд ходатайств и требовал очных ставок с рядом лиц – «дело возвратить на доследование».

18 августа 1929 г. допрашивают одного из свидетелей Дорошкина Ф.Е.,1847 г.р., дер. Ст. Ивановка (Хрущевка) Б.Полянского р-на, Елецкого округа,(вдовец, малограмотный. До революции имел зажиточное хозяйство, сейчас – середняцкое).

Его допрос, пожалуй, самый краткий и самый выразительный:

«Личность предъявленной мне фотографии не знаю и никогда не знал. Гр-н Гулевских Тимофея Дмитриевича и Степана Яковлевича не знаю. Во время белых в 1919 году ко мне никто никакой коровы не приводил. Больше показать ничего не могу».

Этот 82-х летний дед благодаря своему жизненному опыту давно понял, что лучше от всего отказаться и не иметь с властями никакого дела.

С весны 1929 года идет переписка и указания – допросить сестер Гулевских Т.Д. - Марию и Пелагею, и мать Надежду, а также свидетелей Орлова, Князева. В результате – в дер. Киреевке такие не проживают, а где они, похоже, не знают.

Наконец, 8 сентября 1929 года найден и допрошен Князев Иван Аксенович,1903 г.р., проживающий в дер. Волково Тербунского р-на, хозяйство середняцкое, малограмотен:

«В 1919 году во время нашествия генерала Деникина я был дома, гр-на Гулевских Тимофея в рядах белых или в каких-либо проявлениях я не видел, как раньше, так и теперь я его совершенно не знаю и никогда не видел, и не слышал о нем ничего».

Князев мог и не знать, с кем из местных он прятался от белых в лесу в 1919 г.

Т.Д. Гулевских вызывается из Иркутска в Воронеж для проведения очных ставок с гражданами Тербунского р-на. Из Даурии в Воронеж военному прокурору послана телеграмма о том, что Гулевских командирован 21 октября 1929 г., а переписка по его делу и аттестация высланы спешной почтой.

В г. Воронеж отец прибыл сам по вызову следователя, а 4 ноября, в день, когда производился допрос, был взят под стражу по постановлению военного следователя Коробченко.  Есть расписка, что от него при взятии под стражу приняты на хранение: «револьвер системы «наган» № 19885 с кобурой и кожаным шнуром и семью боевыми патронами и кавалерийская шашка с ножной в серебряной оправе на головке с золотой звездой».

Т.Д. Гулевских с 04.11.29 г. зачисляют на довольствие, помещают в отдельную камеру на Гарнизонной Гаупвахте, «свидания давать только с разрешения следователя Коробченко».

В этом деле имеется аттестация на командира взвода 3-го эскадрона 74-го квполка 5-й кавбригады Гулевских Тимофея Дмитриевича за текущее аттестование1927/28 года.

(Аттестации проходили, похоже, ежегодно, но в Военном архиве не разрешили их копировать – «вдруг там будет отрицательная характеристика»!!!, так нам объяснили).

«В эскадроне с мая месяца 1928 года. По социальному положению крестьянин. Член ВКП(б) с 1926 года, образование низшее. Политически развит, поступков неустойчивости и неблагонадежности за время пребывание в эскадроне не было. Энергичен. Обладает достаточной силой воли, инициативен в работе, характер вспыльчивый, не выдержанный, при обращении с подчиненными груб, но в данное время исправился, требователен, авторитетен среди подчиненных и в товарищеской среде авторитетом пользуется. Дисциплинирован, в строевом отношении подготовлен хорошо, отлично владеет холодным оружием, тактические знания удовлетворительные, сообразительность хорошая, в обстановке разбирается быстро. С большим боевым опытом. За боевые действия награжден орденом Красного знамени. Окончил в 1926 году 2-х годичную школу имени Каменева, где и получил теоретическую подготовку. Занятия с красноармейцами проводит внимательно. В вопросах текущей политики партии и соввласти разбирается правильно.

Должности Командира взвода соответствует – подлежит продвижению на высшую должность.

9 октября 1929 года.      П.п.  Командир 3 эскадрона САПЕКИН.»

Далее – заключение аттестационной комиссии:

«С аттестацией согласен. Подлежит продвижению на должность командира сабельного эскадрона (не отдельного) в порядке очереди. 18.10.1929».

Подписывают: председатель комиссии – командир и В.К.(очевидно, военный комиссар, - И..Р.) 74-го кавполка..., члены комиссии – нач. штаба ..., пом. Комполка...

А ниже – окончательное решение утверждающего аттестацию:

 «Занимаемой должности соответствует. Продвижению не подлежит».

Зам. Командира Бригады, Начальник Штаба Бригады Жилинский.

Зам. Комиссара бригады   Драпкин     ноября 1929 года».

В этот момент отец уже был на следствии в Воронеже, продвигать по должности они его не могли, но результаты аттестации даются объективные.

В ноябре-декабре 1929 года следствие проводит несколько очных ставок с соседями Д.Л. и Т.Д. Гулевских и с жителями соседних сел. Кроме 2-3-х человек, остальные даже в лицо не знают Тимофея Гулевских, а все показания о порках, изнасиловании, отборе скота идут на основании слухов, которые были в Тербунах, Тимофей тоже показывает, что большинство свидетелей видит впервые. И он продолжает настаивать, что у белых не служил и в грабежах не участвовал. Почему-то не допрошены как свидетели никто из родственников Тимофея (кроме отца и старшей сестры, у которой он пару дней скрывался). Многие свидетели утверждают, что именно Тимка Гулевских был во времена  белых во главе отряда, отбирал скот и издевался над жителями, хотя лично они его не знают, но «все говорили» и по фотографии - «вроде похож, узнаю». Часть свидетелей утверждают, что Тимофей в 1918 г. и часть 1919 года жил дома, а не служил в Красной армии, отец утверждает обратное.  Это трудно сейчас определить, но это не имеет никакого отношения к предъявляемым обвинениям о службе в отряде белых в эти 1,5 недели, когда белые были в этих местах.

Есть показания отца и сына Лысовых, крестьян-бедняков, которые говорят о настроениях моего отца. Так, Д.Н. Лысов (68 лет) показал:

«Гулевских Тимофея я знаю. Его отец в 1909 г. приехал к нам из Орловской губернии и снял в нашем районе в аренду землю у княгини Баратовой. Тимофей тогда еще был мальчишкой, но, когда он подрос, то политические его убеждения были против царского режима, отчего у него возникали конфликты с отцом. Последний за распространение среди населения революционных идей порол его до полусмерти.  Тимофей больше якшался с батраками, даже спал с ними, тогда отец выгнал его из дома. Я сидел за политику в 1905 году. Гулевских Тимофей, зная меня, что я ненавижу царский строй, как и он, часто приходил ко мне. И мы вместе тайно читали революционные брошюрки. Во время Октябрьского переворота Гулевских Тимофей жил не у отца, а у разных своих родственников и знакомых, попросту говоря, был беспризорным. В Красной Армии Гулевских Тимофей был» …

А сын Д.Н. Лысова Василий добавляет:

«В Белой Армии Гулевских Тимофей не служил. Когда Гулевских Тимофей приезжал к нам на побывку, то привез мне много книг, в том числе «политическую экономию» и весь отпуск пробыл у нас, а к отцу не показывался».

В феврале-марте 1930 года состоялся Елецкий окружной суд, который вынес решение, что при белых в 1919 году во главе отряда был Гулевских Стефан Яковлевич, и отряд занимался грабежами, поркой и т.п. местных крестьян, отбирал ранее реквизированный скот. А Гулевских Т.Д. к этому не имел отношения, был оправдан и из-под стражи освобожден 31.03.1930. Отец возвращается в Даурию в свой 74-й кавалерийский полк 5-й кавалерийской бригады, где и служит до 01.12 1933 г. в разных должностях – комвзводом школы, временным начальником школы, командиром эскадрона.

В конце 1933 года его переводят в приморскую группу войск ОДВКА^[1] начальником школы 86 кав. полка. 8-й кав. дивизии, которая находилась сначала на ст. Липовцы^[2], а затем в п. Камень Рыболов^[3].

«В 1933 г. Комиссией по чистке Гулевских Т.Д. исключен из членов ВКП/б/ за скрытие социального происхождения, но, учитываяего долголетнюю службу в кадрах Красной армии, награждение орденом «Красное Знамя», в партии был восстановлен». (из Справки-доклада Нач. отд. кадров, февраль 1941 г.)

В начале 1936 года у отца опять неприятности. Вот как он пишет об этом в той же автобиографии:

«Тогда был изгнан из полка и дивизии бывшим комполка Котовым и комдивом Точеновым,  ныне (1938г.) врагами народа, за то, что я раскрывал их как очковтирателей. Об этоммною здесь в апреле 1936г. был подан рапорт начальнику1-го отдела комбригу Черникову в присутствии капитана Белякова и т. Фомина, а также письмо С.М. Буденному через комбрига т. Жукова об очковтирательстве и безобразиях командования 8-й кав. дивизии и 86 кав. полка».

Очевидно, после разбирательства, отца переводят на Кавказ в 78 кавалерийский полк тоже начальником школы СКВО^[4], где он проработал до 15.08.36. Затем его направляют в Москву в сводный казачий полк для подготовки казаков к Московскому параду.

«Там  проработал 6 месяцев и, вернувшись с парада из Москвы 15 мая 1937 года, был начальником школы до 20 июня 1937, после принял 78 кав. полк и командовал им до 20 октября… Был премирован путевкой в 300 руб. комбригом Кириченко и комиссаром  Кобзинцевым, но через 15 дней вызван и назначен вр. командиром 77 кав. полка в г. Моздок».

Перемещения в те годы происходят быстро, очевидно, уже идут чистки. С 28.12.37 отец попадает на несколько месяцев на курсы (КККУКС^[5]) на отделение командиров полков (по телеграмме Военного Совета СКВО).

Курсы проходят в Новочеркасске. Неожиданно отца вызвал комиссар дивизии Кобзинцев и ему предъявили в очередной раз обвинение в сокрытии своего социального положения. Основанием послужили показания 3-х лиц в Землянском РИКе, привезенные ст. лейтенантом Ткаченко в марте 1938 года. Отец продолжает учиться, а параллельно идет расследование. Вся эта проверка и сбор показаний проводится, очевидно, в связи с арестом отца Тимофея.Гулевских Д.Л. был арестован органами НКВД Землянска14 декабря 1937г.

В Землянск 27 апреля 1938 года был послан политрук Степанков в качестве партследователя. Он опросил там до двухсот колхозников и собрал следующие сведения. Отец Тимофея - Д.Л. Гулевских, 73 лет, жил в Землянске до конца 1937 года. По показанию колхозников деревни 2-я Павловка, Гулевских Д.Л. сельским хозяйством не занимался с 1918 года, последние 4 года «ходил побирался». Заключение следствия: «...будучи недоволен Советской властью, активно проводил антисоветскую агитацию против мероприятий Сов. Власти...». 21.12.37 он уже осужден по ст. 58-10, ч.1 на 10 лет. Два человека, которые дали материал по событиям 1919 года якобы на Тимофея Гулевских в Землянском РИКе, показали, что его не знают, а материал давали на однофамильца - Гулевских Стефана Яковлевича. Расследование моего отца вроде бы и «оправдало».

После окончания курсов 14.05.38 он приступил к исполнению своих обязанностей командира 89-го кавалерийского полка в г. ПятигорскеЭ согласно приказу НКО от 28 января 1938 г.

А 29.07.38 он уволен в запас по ст. 43 б^[6] на основании приказа НКО от 19.06.38 Ему предъявлены обвинения в попытке скрыть социальное происхождение и арест отца, грубость по отношению к подчиненным (1936г.), выпивка. Перед увольнением был дан строгий выговор. Из партии его исключают заочно после приказа об увольнении.

Что произошло?

До сих пор полной ясности нет. Думаю, что поводом к возобновлению дела был арест его отца - Гулевских Дмитрия Лукьяновича в декабре 1937 года, а чуть позже в июне 1938 г. арестован его младший брат Митрофан, который служил в Магадане начальником дивизиона войск НКВД. М.Д. Гулевских был освобожден 16 апреля 1939 года (наверное, попал на смену власти в органах, когда разоблачили Ежова и вместо него пришел Берия, тогда некоторых арестованных, особенно среди военных, освободили). Моего отца не арестовывают, хотя следствие возобновилось и его дело рассматривают партийные органы. Именно там  и по их требованию он пишет свою подробную биографию. В ней он сообщает не только о своих родственниках, но и очень подробно о всех родственниках жены, дает ссылки, кто эти сведения может подтвердить. Автобиографию он заканчивает словами:

«Я честно служил в течение 20 лет и 3 месяцев, 6 лет был на фронте, имею 54 поощрения, в т. ч. маршалов СССР Ворошилова, Блюхера, Буденного. Связи с отцом никогда не держал и не помогал. Считаю, что меня неправильно уволили». (Он еще не знает об аресте Блюхера).

А отца исключают из партии и увольняют из армии за сокрытие своего происхождения и утаивание сведений об аресте отца.

    После увольнения из армии отец работает директором Краснодарского ипподрома Кубанской госконюшни и зам. начальника крайконеуправления в Краснодаре. 15 июля 1938 года он пишет письмо т. Сталину, излагает свою биографию, уверяет в своей преданности:

«Я люблю нашу Рабоче-Крестьянскую Красную Армию и уход из нее для меня тяжелый удар. Ни в каких уклонах от генеральной линии партии не был. Твердо проводил в жизнь решения ЦК ВКП/б/…. Уверяю Вас, товарищ Сталин, на какую бы работу меня ни послали, я ее выполню, хотя бы это стоило моей жизни за дело нашей коммунистической партии…»

Отцу удалось добиться пересмотра решения, он восстановлен в партии, ему объявлен выговор и с 1 ноября 1938 года он приступил к командованию 13-м горно-кавалерийским полком 17-й дивизии ЗАКВО^[7]. Там у него не сложились отношения с комиссаром полка Титовым. В мае 1939 г. при переходе с зимних квартир в лагеря Т.Д. Гулевских, будучи командиром полка, повел полк по крутому спуску, комиссар Титов был не согласен с маршрутом и часть полка повел по более безопасной, но длинной дороге, в результате они пришли на нужное место позже, чем было приказано. Часть полка вместе с командиром пришла вовремя. За этот поступок зам. НКО Мехлис комиссара полка Титова с должности снял. Титов едет в Москву, пытается обжаловать это решение, и пишет в Управление по Комначсоставу РККА записку-донос о плохой работе командира полка, («Доношу по поводу работы командира полка т. Гулевских»), например:

«…3. «На общем собрании пулеметного эскадрона в феврале 1939 года он (Г.Т.Д.) заявил «армия является паразитом, мы тоже с Вами ничего не производим», этим самым поставил на одну «доску» РККА и армии капиталистических стран.

    4. На полковом собрании в марте 1939 года в своем выступлении заявил «если мы не будем изучать глазомерное определение расстояния, то фашисты нас побьют».

И в таком духе написана вся эта записка. Титова в должности комиссара полка не восстановили, а его записку подшили к делу.

Несмотря на то, что отец в партии восстановлен и продолжает службу в Красной Армии, идет расследование его дела на родине. Вот выписка из протокола общего собрания членов колхоза им. Буденного Павловского с/с Землянского р-на Воронежской обл. от 29 августа 1939 года. Постановили:

«Мы, колхозники колхоза им. Буденного, Павловского с/с Землянского р-на, Воронежской обл. просим уволить из рядов РККА Гулевского Тимофея Дмитриевича как крупного помещика, имеющий несколько имений, свыше 1000 га земли,скот подсчету не подовался, в зимний период имел при каждом имении до 30 человек рабочих, в летний сезон до 200 человек, а поэтому, мы, колхозники, просим не доверять Гулевскому защищать нашу социалистическую родину и командовать нашими сынами, братьями»

В 1939 г. отец был вызван к зам. народного комиссара обороны Е.А. Щаденко, который, изучив его дело и побеседовав с отцом, пишет 7 октября 1939 года записку народному комиссару обороны маршалу СССР К.Е. Ворошилову, в которой излагает суть дела, а заканчивает словами:

«Военный совет ЗАКВО, получив материал о соцпроисхождении Гулевских Т.Д., ставит вопрос о снятии его с полка.

Считаю, что майор Гулевских Т.Д. своей продолжительной службой в Рабоче-Крестьянской Красной Армии и ревностным отношением к делу вполне заслуживает доверия и достоин быть командиром кавалерийского полка».

Отец продолжает служить в ЗАКВО больше года, а в декабре 1939 г. начинается война с Финляндией. Он снова вызван к Щаденко 21 января 1940 г., но на прием долго не может попасть и  29 января 1940 г. Пишет ему записку:

«…Прошу принять меня, а если не найдется свободного времени, убедительно прошу направить меня на Финляндский фронт. Ваше доверие оправдаю перед Родиной, ВКП/б/ и родным дорогим и любимым тов. Сталиным».

Отец назначен командиром 286-го стрелкового полка 90-й стрелковой дивизии, которая принимает участие в Финской войне (см. предыдущую главу).

В марте 1940 г. после заключения мира с Финляндией, отец пишет Комиссару Iранга Щаденко подробный отчет о боевых действиях полка, о роли командиров, отмечает блестящую работу артиллерии, но и указывает на недостатки в подготовке. Заканчивает отчет словами:

«Тов. Комиссар I ранга. Я за свою работу командованием дивизии оценен – аттестация отличная. Представлен к правительственной награде. В Вашем лице я давал слово Партии и Советскому правительству, Вождю и Другу всех трудящихся любимому товарищу Сталину. Я выполнял данное мною обещание как конноармеец-большевик, в Вашем лице я заверяю партию и правительство, что любое задание, при любых условиях, будет выполнено».И отец опять просит перевести его в «родной род войск, в нашу славную, героическую конницу, в род войск, с которым я связан с юношеских лет».

 Перевода в конницу не последовало и Орден Красной Звезды за Финскую войну отец не получил, хоть и был представлен. Его дивизия была переведена в Эстонию,а там осенью 1940 года Управление Политической Пропаганды Прибалтийского ОВО продолжило заниматься делом отца.

Вновь допрошены теперь уже представителем УПППрибалтийского ОВО полковым комиссаром Грибковым в Воронежской обл. свидетели по делу 1929 г., взяты со всех объяснительные записки в октябре 1940 г. Это те люди, которые тогда обвиняли Гулевских Т.Д. в участии в грабежах и преследованиях работников сов. власти во время пребывания белых на его родине. Сейчас они все члены ВКП/б/ и занимают какие-то руководящие посты. О своем расследовании Грибков докладывает Запорожцу (начальник Главного Управления политической пропаганды).

Заседание Окружной Партийной Комиссии (г. Рига) проходит в ноябре 1940 г.

«ГулевскихТ.Д. привлекается к партийной ответственности за упорное скрытие своего социального происхождения и службу в деникинских бандах».И комиссия 21.11.40 выносит решение: «Гулевских Тимофея Дмитриевича за обман партии, за участие в бандах Деникина из ВКП/б/ - исключить».

Отец подает апелляцию. Апелляцию рассматривает 21 апреля 1941 г. партийная комиссия при Главном Управлении политической пропаганды Красной Армии (г. Москва) и она подтверждает предыдущее решение партийной комиссии (Прибалтийский ОВО) об исключении из партии и рекомендует прокуратуре проверить дело 1929 года.

Интересно, что в это сложное время и при таких обвинениях, находится такой человек, как полковник Голубев, начальник отца, который пишет 13.04.41 обращение к Начальнику 1-го отдела Упр. Ком. Сост. РККА полковнику Свиридову с просьбой вернуть Гулевских Т.Д. в полк, дает ему хорошую характеристику и фактически ручается за него. Он пишет: «Если же вы сами не решите этого вопроса, то прошу, пусть генерал доложит о моей просьбе маршалу т. Тимошенко».Надо было иметь большую смелость и быть глубоко порядочным человеком, чтобы написать такое обращение.

    25 апреля 1941 года дело отца рассматривает партийная комиссия в г.Москве при Главном Управлении политической пропагандыКрасной Армии и она подтверждает решение

«Парткомиссии при Управлении политпропаганды Прибалтийского ОВО от 21 ноября 1940 г. об исключении из членов ВКП/б/ Гулевских Т.Д. за упорное скрытие своего социально-чуждого происхождения, приписывание себе положение батрака и неискреннее поведение в партийных органах». И эта же комиссия просит «Главного Военного прокурора Красной Армии тов. Носова перепроверить уголовное дело Гулевских Т.Д. за 1929/1930г. и принять соответствующее решение».

Прокуратура начала пересмотр дела и снова идут допросы все тех же свидетелей с 8 по 17 июня 1941 г. Почему-то не ищут тех людей, которых называет отец, чтобы подтвердить свою службу в армии в 1918-19 гг., или о днях на родине в октябре 1919 г., когда там были белые. Не опрошены его родные – мать и сестры, ни те люди, которых указал отец. Показания все время одних и тех же, которые знают события по слухам и разговорам, а сами отца не знали. Только 10 июля 1941 года получена объяснительная записка от Гурия Георгиевича Гулевского,который свидетельствует, что Гулевских Т.Д. в отрядах белых не участвовал, а помог ему скрыться от белых, а возглавляли этот отряд другие Гулевские - Степан и Тихон («этих ребят Кондрахиных (уличная кличка) часто путают»). Он же говорит о недостоверности показаний Н.А.Мячина, который всегда был против коммунистов.

                                                       ***

17 мая 1941 года отец был отправлен в отставку (п. 43а) в связи с сокращением армии и по выслуге лет (ему около 42 лет). Как я поняла, домой в Ленинград он не возвращался, а пытался еще что-то изменить в этих решениях, он не мыслил своей жизни без армии. А через месяц началась Великая Отечественная война

В конце июня 1941 года отец приехал в Ленинград добиваться, чтобы его отправили на фронт в действующую армию. Тогда он видел меня во второй и последний раз.

Он был опытным командиром, и его оставляли в Ленинграде обучать новобранцев, формировать  войска.  Но  отец поехал  в Москву,  сумел попасть на прием к Рокоссовскому, с которым был хорошо знаком еще с Монголии, и добился отправки на фронт. Надеялся попасть в кавалерию, командовать полком. Ему присвоили звание подполковника и послали в пехоту командиром 962-го стрелкового полка ОДВО^[8] на Южный Украинский фронт. Видимо, с началом войны и после прошедших чисток командиры были нужны и закрыли глаза на все эти бесконечные проверки и исключения, а может быть - повлиял Рокоссовский.

Наша армия отступала. 296-я стрелковая дивизия, в которую входил 962-й стрелковый полк, была в составе Резервной армии.

Из книги Исаева А.В. «От Дубно до Ростова»:

«Резервная армия  продолжала формирование и сосредоточение в районе Днепропетровска, имея задачей быстрое приведение соединений в боевую готовность и выдвижение их на рубеж Кременчуг — Кривой Рог — Херсон. Эти войска должны были заполнить пустоту между Юго-Западным и Южным фронтами, заняв оборону вдоль реки Ингулец фронтом на запад»

Наши войска под натиском немцев отступают на восток к р. Ингулец,  им помогает  ударом с востока из района Снегиревки 296-я стрелковая дивизия, состоявшая в подчинении Резервной армии. Из той же книги о подготовке Резервной армии:

 «В новых дивизиях нет ни одной ПТ (противотанковой) пушки, пулеметов, артиллерия только горная, причем большой процент пушек без панорам» (донесение за 15.8).

«Формирование новых дивизий закончено. Подавляющее большинство дивизий введено в бой. За последнее время для этих дивизий получено вооружение — винтовки, ручные пулеметы, часть противотанковых пушек. Еще не получены станковые и зенитные пулеметы, полковая артиллерия и артиллерия для артполков. Неудовлетворительно обеспечены новые дивизии средствами связи» (донесение за 18.8) (534}.

После выхода 18-й и 9-й армий из окружения, 296-я стрелковая дивизия была передана    9-й армии под командованием Я.Т. Черевиченко. Наши войска продолжают отступление к Днепру. Получен приказ переправиться через Днепр и занять оборону на левом берегу.              

22 августа взорвана плотина Днепрогэса, и ширина реки в районе Берислав – Каховка до 1,5 км. Переправу осуществляют на трех паромах на баржах.

Отец погиб 29-го августа 1941 года под г. Бериславом^[9],  прикрывая отступление полка при переправе через Днепр. От отца было с фронта всего одно письмо. Мама долго не получала от него никаких известий, посылала запросы, собиралась отправить меня с бабулей в тыл, а сама пробираться к отцу на фронт, но помешала блокада. Только в мае 1942 года она получила похоронку и письмо ст. батальонного комиссара М. Рабиновича.

Вот эти документы:

«НКО СССР   Политический отдел

             в/ч ППС-989

 27. апреля  1942 г.           N 4/2488

 Тов. Смирнова!

 Посылаю документы Вашего мужа Гулевских Тимофея Дмитриевича, героически  погибшего в борьбе с немецкими оккупантами на фронте Отечественной войны. 

    Приложение: По тексту на четырех листах.

     Начальник политотдела ст. батальон. комиссар / Рабинович /

***

ИЗВЕЩЕНИЕ

         Ваш муж подполковник  Гулевских Тимофей Дмитриевич Уроженец г. Ленинграда, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге,  проявив геройство и мужество, был убит в боях под г. Берислав, похоронен в г. Берислав, Николаевской обл.

         Настоящее извещение   является   документом   для возбуждения ходатайства о пенсии (приказ НКО СССР N__ __)

(Печать) Штаб 296 Стрелковой Дивизии

                        Нач. Штаба полковник  Возовик.

                        Военком Штаба Ст.политрук   Солодовниченко.                                                                                                                                                  

***

                                           Уважаемая тов. Смирнова!                                     10. 4.42

Ваш муж командир полка тов. Гулевских пользовался у нас в дивизии огромным авторитетом.  Его все любили за  храбрость  и заботу  о  бойце  и  командире.  Вместе  с тем это был строгий командир,  но справедливый. В бой бойцы за ним шли уверенно. В бою под Бармашово его полк сдерживал натиск фашистской дивизии.  На самых опасных участках  появлялся  Ваш  муж.  Его появление  вселяло бодрость,  у бойцов появлялась свежая сила. Таким был Ваш муж и наш дорогой товарищ.

 29 Августа (Этот день мы никогда не забудем) в бою под гор. Берислав  погиб  Ваш  муж.  Об  этом  бое   немцы   сами признавались,  что каждый дом им приходилось брать с боем. Ваш муж последним отходил с группой бойцов,  а затем  им  приказал тоже  отходить  и  стал  прикрывать их отход пулеметом.  Бойцы кричали:  "Батя,  иди с нами", а он еще раз повторил приказ им отходить  к  реке  Днепр.  После этого он был окружен большой группой немецких бандитов и в неравном бою погиб как герой.

Нам тяжело  об  этом  писать.  Вспоминаются первые месяцы войны,  когда Красная Армия,  под натиском  превосходящих  сил противника,  отходила.  С  болью  в  сердце  мы оставляли наши города и села.  Теперь уже время не то  и  недалек  тот  день, когда  мы  окончательно уничтожим всю фашистскую нечисть и над городами и селами  нашей  родной  Земли  будут  реять  Красные Знамена Советов.

Можете гордиться своим мужем. Он дрался как герой и погиб как герой.

К письму прилагаю офицерскую справку о гибели Вашего мужа с   тем,   чтобы   Вы,  согласно  существующих  законов,  могли потребовать пенсию для того, чтобы могли вырастить свою дочь и воспитать ее.

Будьте здоровы. Крепитесь.

Уважающий Вас                                                                                                                                                                      Начальник политотдела дивизии ст. бат. комиссар М. Рабинович

В 1941 г. в первые месяцы войны шло отступление, большое число наших войск было окружено и попало в плен. Мой отец, очевидно, понимал, что в плен он не может попасть, он до последнего момента был под следствием, проверялось его дело конца 1930-х гг.о событиях во время Гражданской войны. К тому же, он был смелый, опытный командир и его солдаты были для него на первом плане, поэтому он сам прикрывал отступление, а не послал на это место кого-либо из солдат. В октябре 1941 года он числится в списках, пропавших без вести.

Прокуратура все еще занимается проверкой.

Вот справка начала октября 1941 года:

«Прокуратура Союза ССР

военный прокурор                                                                Секретно

  9-й армии                                                                                        Экз. № 19

1 октября 1941 г.

№0926

Военному прокурору Южного фронта

При сем возвращаю дело по обв. Командира 962 сп Гулевских Тимофея Дмитриевича в связи с тем, что Гулевских в боях под Бериславом пропал без вести.

Приложение: Дело / вх. № 02339, 02238

Зам. военного прокурора 9 армии

бригвоенюрист          /Брайнин/

ОТП. 2 экз.                                                             

№1 – адр.№2 – в дело.

29.9.1941г.                                                             

Сообщите  Об этом ГВП

И одновременно Возвратить дело.5/X»

А в сентябре 1941 г. в газете «Правда» появилась краткая заметка:

«Смерть командира

Из-за Днепра прибыл посланец партизанского отряда. Он принес свежие данные о противнике, сообщил о геройской гибели подполковника Гулевских.

Батальон подполковника Гулевских прикрывал переправу дивизии, вышедшей из окружения. Дивизия переправилась, а батальон, с честью выполнивший свою задачу и понесший большие потери, был отрезан.

Собрав группу оставшихся в живых бойцов и командиров, Гулевских стал пробираться селом к берегу. Со всех сторон – с крыш, чердаков, из огородов строчили вражеские автоматы. В группе Гулевских был один станковый пулемет. Пулеметчика убили. Подполковник лег за пулемет и, приказавбойцам отходить, стрелял до последнего патрона, но сам вырваться уже не успел. Это все, что было известно штабу.

Партизан сообщил о дальнейшей судьбе отважного командира. Бросив гранату в окруживших его фашистов, Гулевских ворвался в один из домов, захлопнул дверь на крючок, уничтожил личные документы. Последнюю пулю герой-командир пустил в себя.

П. Синцов.

Действующая армия. (Спец. воен. корр. «Правды»)».

И только когда 296 дивизия вышла из окружения, ст. батальонный комиссар М. Рабинович посылает письмо и извещение моей маме. (Сообщение о гибели отца отмечено в его военном деле пр. ГУК НКО № 068/пог. 31 января 1942 года – «погиб в боях»)

***

    В автобиографии отца есть довольно скупые сведения о родственниках. 

Брат Георгий (1901-02г.р.) прошел службу в РККА с 1928 по 1931 г. в ахалциском^[10] отряде ЗАКВО.Потом он живет в Воронеже, работает на фабрике № 1.

С Георгием^[11] вместе живет их мать НадеждаАлексеевна, в 1938 году ей 72 года. У отца три сестры – старшая Евдокия и две младших - Пелагея и Мария.

Самого младшего брата Митрофана, 1911 года рождения, когда тот вырос, мой отец забирает из семьи и определяет в армию. Митрофан стал профессиональным военным.  С 1931 года он в РККА, после 3-х лет срочной службы переходит в войска ГПУ на о. Сахалин. С 1935 года в военизированной охране НКВД. Он уже член ВКП/б/ с 1932 г., начальник дивизиона войск НКВД.5 июня 1938 года он был арестован по доносу начальника НКВД Сперанского, который позже тоже был арестован, а мой дядя Гулевских М.Д. был освобожден 16 апреля 1939 года.

Оказалось, что у отца  был сын Николай (1919 г.р.), комсомолец, младший командир, в армии с 1936 года. Я о сыне ничего не слышала, считала, что у него от последнего брака есть дочь приблизительно 1928 г.р.. Как я выяснила по документам из архивов, мой отец был женат трижды до встречи с моей мамой.                           

Первая жена отца – Иевлева (Ивлева) Елена Григорьевна из села Троицкого Землянского уезда Воронежской области. Он женился весной 1919 года, свадьбу играли в избе родственника Кузьмы Семеновича Гулевских на хуторе в Грачах, т.к. у моего деда все хозяйство уже было отобрано. Брак был церковный.  В том же 1919 году родился сын Николай. Отец с женой расстался, и она вернулась к своим родным в село Троицкое, позже вышла замуж. (Не знаю, как в те времена оформлялись разводы, - И. Р.) Семья Иевлевых была тоже из зажиточных.

2-й раз отец женился в Киеве, во время обучения в школе КК. Есть запись в составленном при выпуске из школы Послужном списке – 22 июня 1926 года вступил в брак с гр. Сулиной Клавдией Егоровной (пр. № 206(п.5) от12.07.26) Этот брак продолжался совсем недолго, т. к., очевидно, Клавдия не захотела уезжать из Киева в Забайкалье.

3-й раз отец женился довольно скоро после 2-го брака – в декабре 1926 года, жена Шафирова из Удинска. В 1928 году у них родилась дочь. Как я понимаю, у отца никогда не было нормальной семьи, вся его жизнь была в армии, с третьей женой они практически не жили в 30-х годах.

Жена - Шафирова – из большой еврейской семьи, у нее 8 братьев, большинство отслужило армию в разном качестве от шофера до переводчика в Монгольской армии. Один из ее братьев учился в горном техникуме, другой работал в Ленинграде на заводе пишущих машин. Ее отец умер в 1932 году, а мать Нахама Савельевна продолжала жить в г. Верхне-Удинске.

 4-й раз отец нашел себе жену на Финской войне – военфельдшер Смирнова Зинаида Степановна, моя мама. Брак был не зарегистрирован. Но когда родилась я, отец записал меня на свое имя, а в его учетной военной карточке карандашом вписаны данные моей мамы, как его жены, поэтому и «похоронка» пришла на ее имя в апреле 1942 года.

У старшей сестры отца Евдокии (1888-90 г.р.) муж Еремей Д. Подвальных умер где-то в районе 1923 года, осталось пятеро детей, которые до совершеннолетия получали от государства пенсию. К 1938 году трое ее сыновей уже отслужили армию, Сергей работал в суде в Землянском РИКе, Валентин –  5-й год учителем. А дочь сестры - Антонина - работала тоже учительницей в другом районе. Сергей Подвальных появился у нас в Ленинграде где-то в середине 50-х гг., он привез своего сына поступать в военное училище, тот поступил и, очевидно, кончил, но как-то мы отношений не поддерживали. Его отец Сергей был приблизительно ровесником моей мамы.

Тогда мне не приходило в голову расспрашивать о моих родных по отцовской линии, мне только было любопытно, что его сын, мой племянник, старше меня на 4 года!

Вот и все, что известно о моих родных со стороны отца.