«Мы достали их всех! Всех!..»
На снимке: Д. Карагодин
PSYCHOLOGIES №10:
«Я ДОБЬЮСЬ, ЧТОБЫ УБИЙЦЫ ПРАДЕДА БЫЛИ ПРИЗНАНЫ ВИНОВНЫМИ»
Галина Черменская
Денису Карагодину 33 года, он живет в Томске, по образованию философ. Его прадеда расстреляли в 1938 году. Денис проводит свое расследование этого преступления.
= О том, как именно погиб мой прадед Степан Карагодин, семья узнала только в 1991 году, когда вышла книга «Боль людская»1. До этого было известно лишь, что он умер в заключении. В 1937 году Степан Карагодин, живший в Томске, был арестован и осужден. Приговор – «10 лет без права переписки». Спустя два года арестовали его младшего сына Льва, моего деда.
Во время войны деду удалось «легализоваться» через штрафбат, он принимал участие в обороне Москвы, был ранен. После демобилизации в 1947-м вернулся в Томск в надежде увидеть отца, ведь уже истек 10-летний срок. Но узнать что-либо о судьбе прадеда было невозможно. Все эти годы семья не переставала его разыскивать. Главным действующим лицом тут была прабабушка, Анна Дмитриевна, она не отправляла запросы, а сама ездила по разным тюрьмам и лагерям вплоть до 55-го, когда ей выдали справку о его реабилитации и смерти.
Я слышал об этом еще в детстве, тема репрессий не была табуирована ни у нас в семье, ни в обществе, уже была горбачевская эпоха. Но для меня это была просто одна из семейных историй. До того дня в 2012 году, когда я купил внешний жесткий диск и перевел все документы домашнего архива в цифровой формат. Я увидел, что на самом деле эта история берет начало гораздо раньше, в 1928 году, когда Степан Иванович, в то время председатель сельсовета в Амурской области, был арестован, раскулачен и отправлен в ссылку на три года в Нарымский край. В 1991 году один из его сыновей, Кузьма, добился реабилитации по этому делу.
Каждое поколение нашей семьи делало все возможное, чтобы прояснить белые пятна в семейной истории.
Систематизируя архив, я понял, что в ней еще зияют пустые места и их надо заполнить. Как только ты видишь эту магистраль – все, ты впрягся в телегу и пошел. Моего прадеда искали его жена и дети, теперь моя очередь. Я хотел реализовать свой личный проект вовлечения в эту семейную традицию. Однако его рамки оказались несколько шире и он потребовал больше времени, чем я предполагал. Одного лишь знакомства с делом было недостаточно.
Во-первых, выяснилось, что это было не просто убийство, а массовое убийство – по делу проходило 8 человек, из них семеро казнены. Во-вторых, никто из причастных к убийству не понес наказания.
Изначально я ставил себе задачу выявить, кто был следователем. Позже она трансформировалась в задачу выявить всю следственную группу по делу и, наконец, – всю цепочку людей, ответственных за это преступление. А отсюда выросла еще одна цель – привлечь выявленных лиц к уголовной ответственности. Юридически это в теории возможно, хотя никого из них уже нет в живых. В материалах дела мой прадед фигурирует как руководитель шпионско-диверсионной группы, члены которой, как я выяснил, даже не были знакомы между собой. Тогда существовала целая индустрия фальсификаций, и это одно из множества дел, которые были сфабрикованы тогда.
Мне пришлось погрузиться в страшный материал. Я осознавал вынужденность этой меры и старался слегка отстраниться эмоционально. Вместо ненависти крепить холодный расчет. Основные документы я получил за первые два года работы. Меня иногда спрашивают, как мне удается их добывать, мол, система наверняка сопротивляется. Я отвечаю, что система не монолитна. Если в одной структуре дают отказ, то информацию можно получить в другой. Мне иногда даже жалко этих людей, они не понимают, с кем и с чем имеют дело. У меня иное восприятие времени, чем у них. За моей спиной 200 лет семейной истории, я знаю ее достоверно с 1779 года, а они оперируют лишь сегодняшним днем. Их реакция скорее рефлекторная. А я как философ понимаю, как на программном уровне устроена эта система, и поэтому мне легко с ней взаимодействовать.
Я человек не религиозный, но иногда происходит такая череда чудесных совпадений, что поневоле думаешь о провидении. Например, весной я сидел в библиотеке, занимался совершенно другой темой, постструктуралистами. И вдруг меня что-то подтолкнуло встать и подойти к полке с периодикой. Там оказалась подшивка местной газеты «Красное знамя» за 1937–1938 годы, где я нашел портреты награжденных начальников Сибирского управления НКВД. Награждали их за массовые расстрелы, но в газете об этом, конечно, не упоминалось.
Я опубликовал эти фото в «Фейсбуке», пост вдруг набрал огромное число лайков и был замечен главным редактором радио «Свобода» Дмитрием Волчеком, который пригласил меня в эфир. Резонанс был такой, что я даже удивился. Но для меня медийная история важна не сама по себе, а только как метод: публичность повышает эффективность моего расследования.
Я продолжаю дело моей прабабушки, которая не умела ни читать, ни писать, только молиться. А у меня есть университетское образование, я приобрел союзников вплоть до уровня российского парламента, меня поддерживают российские и мировые медиа. Мне хватило компетенции провести большую архивную и исследовательскую работу, самому «от и до» сделать сайт, посвященный делу Степана Карагодина. И вот какое важное открытие я для себя сделал: в России невозможно ничего накопить, сохранить капитал. Единственное, что сохраняется, это уровень образования и компетенции. Российские исторические циклы обнуляют экономику и инфраструктуру, но им не под силу обнулить компетенции людей, то, что они знают и могут, лишь иногда их могут физически уничтожить в расстрельных рвах.
Мой сайт – это, по сути, следственное дело. Сейчас мне осталось получить один документ – акт о расстреле, где будет список расстрельной команды, работавшей 21 января 1938 года. Его мне до сих пор не дают под разными предлогами. Но я его получу. На этом следственные действия будут закончены, и я передам все материалы в суд. Странно, что никто раньше ничего подобного не сделал.
Сейчас я уже хочу, чтобы этот проект завершился. Он для меня очень важен, но моя жизнь намного шире и сложнее. Я не собираюсь посвящать всю ее убийцам из прошлого. Но нужно довести дело до юридического оформления. Когда это произойдет, я просто хитро улыбнусь про себя. Истерически орать нет смысла. Это как самурай: он наносит удар и уходит. Вроде бы ничего не изменилось. А через несколько мгновений его соперник падает замертво. Все ведь настолько очевидно – но кто-то должен поставить в этом предложении точку.
Сайт, посвященный расследованию, blog.stepanivanovichkaragodin.org
**
СООБЩЕНИЕ О ВЫЯВЛЕНИИ ОРИГИНАЛЬНЫХ АКТОВ РАССТРЕЛА ЗА 21 ЯНВАРЯ 1938 ГОД
МОЛНИЯ!
В нашем распоряжении находится оригинальный [акт] расстрела в отношении КАРАГОДИНА Степана Ивановича от 21 января 1938 года, и в отношении всех людей, кто проходил по его расстрельному делу и был также расстрелян вместе с ним (всего 7 человек).
В документе имена непосредственных (конечных) убийц–палачей, т.е. ИМЕННО ТЕХ, КТО НЕПОСРЕДСТВЕННО УБИВАЛ (РАССТРЕЛИВАЛ). Убивали в Томской тюрьме в городе Томске на Каштаке (Расстрельный ров Каштачной горы Томска).
По [акту] было убито 36 человек.
Всего было 3 палача: 2 [мужчины] и (ВНИМАНИЕ!) 1 [женщина], т.е. среди палачей – есть женщина-палач (сотрудница Томского Горотдела НКВД).
P.S.
Выявленный [акт] – последний ключевой документ из всего корпуса уже нами собранных – теперь у нас есть {вся цепочка} [убийц] полностью: от политбюро до конкретного палача.
Мы достали их всех! Всех!
Запись опубликована автором Следственная группа в рубрике ЗАПИСКИ СЛЕДСТВИЯ. Добавьте в закладки постоянную ссылку.
**
ДРАМАТИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ — ВНУЧКА ПАЛАЧА ПРОСИТ ПРОЩЕНИЯ ЗА ДЕДА
Денис Карагодин много лет пытался найти убийц своего прадеда и наконец сделал это. И история внезапно получила продолжение. Пост с результатами расследования прочитала внучка человека, ответственного за смерть Степана Карагодина.
«В ночь с 19 на 20 ноября 2016 года нами было получено письмо от внучки ЗЫРЯНОВА Николая Ивановича — палача Томского Горотдела НКВД, убившего КАРАГОДИНА Степана Ивановича 21 января 1938 года в городе Томске, а также и ещё не менее 35 человек в этот же день.
В своём письме Юлия (имя названо с её разрешения) сообщала, что узнала о том, кто был её дед на самом деле, только из нашей публикации, повергшей её в глубочайший шок. Пытаясь оправиться от полученного потрясения, она начала подробно изучать материалы сайта РАССЛЕДОВАНИЯ, но прочтя нашу третью публикацию (см. и вторую), не выдержала и написала нам.
В своём письме Юлия пишет (публикуются выдержки, с разрешения автора):
„Я не сплю уже несколько дней, просто не могу и все… Я изучила все материалы, все документы, что у вас на сайте, я столько всего передумала, ретроспективно вспомнила… Умом понимаю, что я не виновата в произошедшем, но чувства, которые я испытываю, не передать словами…“
„Отца моей бабушки (маминой мамы), моего прадеда, забрали из дома, по доносу, в те же годы, что и вашего прадедушку и домой он больше не вернулся, а дома остались 4 дочки, моя бабушка была младшей… Вот так сейчас и выяснилось, что в одной семье и жертвы и палачи… Очень горько это осознавать, очень больно… Но я никогда не стану открещиваться от истории своей семьи, какой бы она ни была. Мне поможет все это пережить сознание того, что ни я, ни все мои родственники, которых я знаю, помню и люблю, никак не причастны к этим зверствам, которые происходили в те годы…“
„То горе, которое принесли такие люди не искупить… Задача следующих поколений просто не замалчивать, все вещи и события должны быть названы своими именами. И цель моего письма к вам — это просто сказать вам, что я теперь знаю о такой позорной странице в истории своей семьи и полностью на вашей стороне“.
„Но у нас ничего в обществе никогда не изменится, если не открыть всю правду. Неспроста сейчас опять возникли сталинисты, памятники Сталину, это просто в голове не укладывается, не поддаётся никому осмыслению“.
„Много еще хотелось бы вам написать, рассказать, но главное я сказала — мне очень стыдно за все, мне просто физически больно. И горько, что ничего я не могу исправить, кроме того, что признаться вам в моем с Зыряновым Н.И. родстве и поминать вашего прадедушку в церкви“.
„Спасибо вам за огромный труд, который проделан, за тяжелую, но правду. Появляется надежда на то, что общество отрезвеет наконец, благодаря таким, как вы. Спасибо еще раз и простите!“
Приложив к своему письму фотографию палача Томского Горотдела НКВД ЗЫРЯНОВА Николая Ивановича, а также его паспорт и профсоюзный билет НКВД СССР [те материалы и сведения, который мы планировали выявить и выявили бы], и сопроводив аттачмент словами „Вы будете тратить время, искать“ — отправила нам.
В ответ мы направили Юлии материалы в части её деда, в бытность им уже членом ВКП (б), капитаном (далее майором) гвардии юстиции, Председателем Военного трибунала Красной армии, периода Второй мировой войны…
И ниже следующее письмо:
Внучке Зырянова Николая Ивановича — палача Томского Горотдела НКВД НСО по ЗСК СССР, убившего Степана Ивановича Карагодина 21 января 1938 года в городе Томске.
Юлия,
Вы написали мне очень искреннее и проникновенное письмо. Это очень мужественный поступок с Вашей стороны. Я искренне Вам благодарен. Я вижу, что вы — прекрасный человек! Я счастлив, что Вы такая. И горд, что могу написать Вам это прямо и не кривя душой. В моём лице Вы не найдёте врага или обидчика, лишь человека, хотящего раз и навсегда обнулить всю эту бесконечную кровавую русскую баню. С этим должно быть покончено раз и навсегда. И мне думается, что именно в Наших с Вами силах сделать это.
Я протягиваю Вам руку примирения, как бы ни тяжело это мне сейчас было сделать (помня и зная всё). Я предлагаю Вам обнулить всю ситуацию. Вы своим письмом сделали главное — были искренны, а этого более чем достаточно, для всего.
Живите со спокойной душой, а главное с чистой совестью. Ни я, ни кто-либо из моих родных или близких никогда не будет ни в чём Вас винить. Вы — прекрасный человек — знайте это.
Сердечно благодарю Вас…
Я рад, что теперь знаю в своей жизни на одного прекрасного человека больше — Вас.
Спасибо!
С огромным уважением к Вам,
Денис Карагодин (правнук)».
20 ноября 2016 год,
Томск.
