Цикл «Драматическая социология и наблюдающее участие» на Когита.ру был начат перепечаткой фрагмента из электронной переписки В.А. Ядова и Д.Н. Шалина (2010-2014), относящегося к «драматической социологии» А.Н. Алексеева, с комментарием последнего в виде извлечений из двух статей А. Алексеева в составе так называемой «Дискуссии через океан» (2011-2013). Эта первая публикация на Когита.ру называлась: Драматическая социология глазами Д. Шалина, В. Ядова и А. Алексеева

Вторая публикация называлась:  Драматическая социология глазами В. Ядова и А. Алексеева.  В нее вошла статья А. Алексеева «Наблюдающее участие и его синонимы» (2006), ранее публиковавшаяся в интернете, а также в журнале социологических и маркетинговых исследований «Телескоп» (2012).

Третья публикация  -  А. Алексеев. Что сказать мне удалось – не удалось – включала одноименный текст, написанный в 2001 г. и впервые опубликованный в: Алексеев А.Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Том 2. СПб.: Норма, 2003.

Четвертая публикация - Натурные эксперименты и пристрастное знание включает в себя переписку Д. Шалина, А. Алексеева и Б. Докторова на темы, релевантные содержанию данного цикла.

Пятая и шестая публикации в рамках цикла «Драматическая социология и наблюдающее участия»  - А. Алексеев. Познание действием (Так что же такое “драматическая социология”?) (начало; окончание) - воспроизводят статью автора этих строк, впервые опубликованную в журнале «Телескоп» (2006), а позднее в журнале «7 искусств» (2013).

Седьмая публикация - Так что же такое «драматическая социология»? Продолжение темы  - возвращает к материалам, опубликованным нами на Когита.ру два года назад, но с тех пор наверняка уже забытым даже заинтересованными в этой теме читателями.

(Среди них:

- Познание действием. От автора - сегодня, 30 лет спустя

- А. Алексеев, А. Кетегат. Про «Серегу-штрейкбрехера» и не только о нем (начало; окончание)).

Восьмая, девятая и десятая  публикации, включают извлечения из авторского цикла «Письма Любимым женщинам» (1980-1982), представленного в главах 2 и 3 книги: А.Н. Алексеев. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Тт. 1-4. СПб.: Норма, 2003-2005. См. эту композицию также в журнале «7 искусств».

В одиннадцатой и двенадцатой публикациях, под общим названием:  А. Алексеев. Выход из мертвой зоны, -  был предъявлен одноименный авторский цикл, вошедший в главу 5 книги «Драматическая социология и социологическая ауторефлексия». Они посвящены событиям «эксперимента социолога-рабочего», имевшим место в первой половине 1982 г., т. е. являются прямым продолжением «Писем Любимым женщинам» (см. выше).

Тринадцатая и четырнадцатая публикации  – под общим названием  «Эксперимент, который исследователем не планировался», - посвящены «делу» социолога рабочего (исключение из партии и т. п.; 1984).

Пятнадцатая публикация - «Как меня исключали из Союза журналистов» -  продолжает тему двух предыдущих.

Шестнадцатая, семнадцатая и восемнадцатая  публикации посвящены событиям жизни автора (и не только его!) 32-летней давности, однако вовсе не лишены актуальности, как можно убедиться. Поскольку они (эти события) относятся к 1984-му году, общим названием этих трех публикаций является: «Жизнь в «Год Оруэлла»».

Девятнадцатая и двадцатая публикации, под общим названием «Инакомыслящий» или «инакодействующий»?»,  продолжают тему «необходимой обороны» социолога-испытателя – в плане борьбы за собственную общественную реабилитацию (восстановление в КПСС и т. п.), или, можно сказать - применительно к тому времени - в плане защиты собственного достоинства, ущемленного государственными и партийными органами.

Двадцать первая и двадцать вторая  публикации имеют общим названием: «Научно-практический эксперимент социолога-рабочего и его общественно-политические уроки». Они посвящены обстоятельствам жизни социолога-испытателя в контексте событий начинающейся общественной Перестройки.

Двадцать третья публикация («Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Положения, выдвигаемые «на защиту»») составлена из теретико-методологических (и отчасти – мировоззренческих) положений автора, которые, буде он сочинял докторскую диссертацию, он выдвинул бы «на защиту».

Двадцать четвертая публикация посвящена соотношению «драматической социологии», «социологической ауторефлексии» и «автоэтнографии». Она также включает в себя текст статьи социолога Дмитрия Рогозина «Автоэтнография: как наблюдения за собой помогают в социологических исследованиях?», впервые опубликованной на сайте postnauka.ru (май 2016).

См. также более раннюю публикацию на Когита ру: Алексеев vs Рогозин. Об автоэтнографии и «драматической социологии»

Двадцать пятая публикация предъявляет работу коллеги автора этих строк, доктора социологических наук, заведующей кафедрой факультета социологии Самарского государственного университета Анны Готлиб, опубликованную 12 лет назад (Социология: 4М. 2004. № 18) и специально посвященную истории, теории и методологии «автоэтнографии».

Двадцать шестая и двадцать седьмая – публикации настоящего цикла, под названием: «А. Алексеев. Драматическая социология. Академический формат», -  включает ранний опыт научного описания «эксперимента социолога-рабочего, предпринятый еще во время «полевого этапа» этого эксперимента (1983), предназначавшийся для опубликования в одном из научных сборников того времени. Первоиздание  – в сокращенном виде состоялось лишь значительно позже – в 1989 году (Алексеев А.Н. Человек в системе реальных производственных отношений (опыт экспериментальной социологии) / Новое политическое мышление и процесс демократизации.  М.: Наука, 1989). Полный текст статьи (оригинал 1983 г.) вошел в состав тома 3 книги: Алексеев А.Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. СПб.: Норма, 2003-2005.

Двадцать восьмая, двадцать девятая, тридцатая и тридцать первая публикации образуют субцикл, под название «Страсти человеческие и производственные». Он посвящен будням производственной жизни, рассматриваемой изнутри, «глазами рабочего», освещающий события 1984-1985 гг., когда прошло уже свыше пяти лет с момента начала «эксперимента социолога-рабочего». 

Этот субцикл опубликован также на страницах журнала «Семь искусств»; Из записок социолога- рабочего (Начало; окончание)

Тридцать вторая, тридцать третья и тридцать четвертая публикации также образуют субцикл. Его название: «Драматическая социология. Ветер перемен? (1986-1987)», Он посвящен обстоятельствам эксперимента социолога-рабочего в преддверии и на раннем этапе Перестройки.

Следующая – тридцать пятая – публикация предъявляет документальное свидетельство того, откуда на самом деле произошел термин драматическвя социология. Генезис довольно неожиданный. («Термин, возникший из шутки»).

И, наконец, тридцать шестая публикация, под названием «Драматическая социология: а) Разговор героя с Автором; б) Познание действием, или что я могу один». Она может оказаться последней в настоящем цикле (начатом на Когита.ру в феврале нынешнего года), а может - цикл «Драматическая социология и наблюдающее участие» еще получит продолжение в будущем году; увидим.

Все же в качестве заключительной в данном цикле мы предлагаем  тридцать седьмую публикацию , под названием «Эксперимент социолога-рабочего. Взгляд историка». Она включает в себя текст доклада  научного сотрудника Гос. музея политической истории России М. Седуновой на конференции «Общество и тоталитаризм: первая половина 80-х годов» (ноябрь 1998).

А. Алексеев. 16 февраля 2016 - 7 июня 2017

**

Из книги: Алексеев А.Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Том 4. СПб.: Норма, 2005

22.13. Независимые исследования социолога-рабочего

Текст доклада М. Седуновой на конференции «Общество и тоталитаризм: первая половина 80-х годов» (ноябрь 1998) [1]

Темой моего выступления стал опыт независимых исследований социолога Андрея Николаевича Алексеева. Не являясь специалистом в обл0асти социологии, я попытаюсь высказать некоторые соображения, касающиеся исторического аспекта феномена такого рода деятельности.

Основой выступления стали, главным образом, опубликованные и не опубликованные документы, а также устные комментарии самого

А.Н., которого я очень благодарю.

Коротко о фактической стороне дела.

В конце 1978 г. группой авторов, в которую входил А.[2], а роль «идеолога» играл М.Я. Гефтер, была разработана экспертно-прогностическая методика-анкета «Ожидаете ли Вы перемен?». В течение 1979—80 гг. по ней было опрошено 45 человек из ближайшего круга знакомых А.

В январе 1980 г. старший научный сотрудник Института социально-экономических проблем АН СССР, кандидат философских наук А. переходит рабочим на завод «Полиграфмаш» для изучения изнутри жизни производственного коллектива. Это был не единственный прецедент такого рода, но с точки зрения профессиональных результатов исследований и общественного резонанса он представляется уникальным.

В течение двух лет А. одновременно оставался сотрудником Института — по совместительству.

Одно замечание. А. Н. называет экспериментом только «заводской» период своей деятельности. Мне же показалось правомерным включить в это понятие и предшествующий этап — то есть разработку упомянутой анкеты и опрос по ней (это явления одного порядка — независимые исследования).

Тем более, что сам А. Н. называет эту анкету «своего рода прологом и историко-прогностическим фоном» [1, с. 24] к «заводскому» эксперименту.

В ходе осмысления рассматриваемого опыта я выделила несколько тем, на которых и хотела бы остановиться:

1) мотивация эксперимента;

2) «параметры» и степень независимости;

3) «цена» профессиональной

свободы;

4) общественная значимость эксперимента.

I. Мотивация

Среди мотивов преодоления стереотипов деятельности советского ученого-социолога:

1) профессионально-исследовательский («Надоела эта имитация науки, пойду рабочим на завод,» — сказал А.Н. своему руководителю в институте проф. В.А. Ядову);

2) экзистенциальный (связанный с необходимостью получения удовлетворения от работы, самоуважения и т. п.);

3) гражданский — сопутствовавший, на мой взгляд, любому более или менее общественно значимому поступку в советских условиях.

II. «Параметры» и степень независимости

Инициатором эксперимента была самостоятельно выбрана тематика исследования (часть ее — заводской эксперимент — формально можно считать санкционированным, поскольку А. оставался сотрудником ИСЭП АН СССР, по совместительству, но, замечу, что эксперимент продолжался и после того, как исследователь был из института уволен); разработана собственная методика; результаты не были заданы заранее — ни извне, ни внутренним ощущением конъюнктуры, — а отвечали лишь действительным задачам социологической науки — объективно отражать реальные социальные процессы.

Объектом исследований стали наиболее характерные для советского общества конца 1970-х — начала 1980-х гг. противоречивые явления и процессы, добросовестное изучение которых было изначально делом рискованным и опасным.

Анкета «Ожидаете ли Вы перемен?» и проведенный по ней опрос вместо того, чтобы подтвердить устойчивость и бесконфликтность наших общественных отношений, отразили кризисное состояние политической системы и экономической ситуации в стране. В одном из интервью перспективы исторического развития страны были спрогнозированы очень близко к реальному ходу событий второй половины 19806х гг. [2, с. 133144] [3]

В центре внимания социолога в роли рабочего оказались наиболее актуальные проблемы современной производственной жизни: инновационные процессы, связанные с внедрением новых технологий и оборудования, с организацией бригадных форм труда, а также проблемы реализации потенций личности работника.

Особую роль в ходе эксперимента по изучению производственной жизни сыграл разработанный самим А.Н. метод, названный им «наблюдающим участием». Началом и условием этого метода и явился переход А. на постоянную работу на завод. В отличие от уже известного в социологии метода «включенного наблюдения», он характеризуется тем, что исследователь не просто погружается в исследуемую социальную среду и пассивно наблюдает за происходящим, а деятельно вмешивается в течение жизни, даже намеренно заостряет, моделирует ситуации, несущие какую-то социальную «нагрузку». Именно этот метод предоставил социологу-рабочему широкие возможности для изучения реалий производственной жизни.

В ходе эксперимента А. Н. выявил и осмыслил комплекс социальных проблем производства, сильно отличающийся от пропагандировавшихся успехов и идеализированного образа рабочего. Свои наблюдения и размышления, складывающиеся в живую картину противоречивой и подчас парадоксальной производственной жизни, он изложил в созданном им «свободном» жанре «Писем любимым женщинам». А. делает вывод о том, что основой производственных взаимоотношений стала так называемая формула разгильдяйства («незаинтересованность» + «некомпетентность» + «безответственность»), определяемая им как системное, социальное качество [1, с. 94,95].

В «Письмах...» приводятся красноречивые примеры действия этой формулы. Один из них: увлекательная история о длившейся целый год починке наладчиком А. (заменявшим при этом ремонтные, технологические и иные службы) уникального координатно-револьверного пресса, который столько же времени простаивал до ремонта. Другой пример: суета на заводе перед приездом начальника из министерства, в ходе которой было сделано «немало полезных дел» — очищен от мусора и готовых изделий цех, убран из-под снега стоявший на улице новый дорогостоящий станок и т. д. Любопытно замечание социолога по поводу «деловой и беззлобной» реакции на этот спектакль его товарищей-рабочих: «Политика партии!» [1, с. 177]. Не обошел вниманием А. и показуху социалистического соревнования [1, с. 127128]. Особое место в «Письмах...» занимает рождающая ассоциации «притча о генеральной линейке», к которой, не замечая ее дефекта (кривизны), подгонялись остальные детали станка [1, с. 147154].

Научное осмысление более общего характера наблюдения социолога получили в научных статьях, главная из которых — «Человек в системе реальных производственных отношений (опыт экспериментальной социологии)». (Мне кажется, что под влиянием результатов опроса по анкете ситуация на производстве рассматривается здесь как частный случай противоречий более общего характера).

В качестве основной причины неблагополучия автор называет рассогласование общественных и личных интересов в системе производственных отношений. Один из важнейших выводов исследования — о снижении ценностных ориентаций работника, о срабатывании стереотипов поведения по принципу: «иначе не проживешь», «как все, так и я» и т. п. [1, с. 339].

Разделяя позиции экономической школы Т.И. Заславской, А. видит выход из такого положения в совершенствовании хозяйственного механизма и развитии демократических начал в управлении производством. Но главное достижение, на мой взгляд, в другом: автор убедительно показывает, что предпринимаемые меры по совершенствованию этого механизма адаптируются в производственной среде, инновационные процессы не эффективны [1, с. 354].

В целом же исследователь остается в рамках марксистской парадигмы — вывода о несовместимости элементов нового хозяйственного механизма со старой системой социальных норм он не делает.

Приведенная краткая характеристика предпринятых А. исследований уже дает, на мой взгляд, основание говорить, что степень свободы ученого была достаточно высокой. Но надо иметь в виду, конечно, что часть эксперимента, в целях самосохранения, носила «закрытый» характер. Это, однако, не означает, что в научных статьях или публичных обсуждениях отчетов А. в институте (они проходили регулярно первые два года его совместительства) он лукавил. В статьях наблюдения и выводы просто облечены в строгие научные формулировки, а мысли — те же, что и в «Письмах».

Что же касается обсуждений в ИСЭПе, то проблемы производственной жизни представали там в не менее неприкрытом и неприглядном виде.Л. Графова в своей статье «Преодоление пределов», опубликованной в «Литературной газете» в 1987 г., пишет об этих обсуждениях: «Они регулярно вызывали бурю. В чинную атмосферу запретов и полудоговоренностей из его искренних отчетов врывалась живая, взъерошенная действительность со своими насущными вопросами, касаться которых науке было тогда нельзя» [1, с. 573].

III. Цена профессиональной свободы

И все же степень свободы оказалась не безграничной. Стремление к научной объективности не могло не привести к столкновению с властными структурами. В начале 1982 г. А. Н. был уволен из академического института — под видом сокращения штатов. А в сентябре 1983 г. после того, как в руки сотрудников госбезопасности попал один из листков экспертного опроса («Ожидаете ли вы перемен?»), на квартире Алексеева был произведен обыск (а через некоторое время, можно предполагать, и второй: дверь в квартиру была взломана, квартира разгромлена, но ничего не пропало [3, с. 12].

Результатом обыска, а также «бесед» со знакомыми А., стало не уголовное дело, а так называемая мера профилактического воздействия — официальное предостережение органов госбезопасности (январь 1984 г.). На основании его во все общественные организации, в которых состоял Алексеев, была разослана справка УКГБ ЛО «В отношении Алексеева А.Н.». Следствием этого стало растянувшееся на два года исключение социолога-рабочего из КПСС, Союза журналистов, Советской социологической ассоциации.

Таким образом, можно считать, что наказанию был придан общественный характер. Однако эти санкции не остановили продолжавшегося и дальше эксперимента.

Несколько соображений о том, почему дело ограничилось со стороны КГБ этой минимальной мерой пресечения. Основными обвинениями в адрес А. в справке стали: 1) Анкета-методика «Ожидаете ли Вы перемен?», 2) «Письма любимым женщинам», 3) хранение и распространение «тамиздата», 4) нарушение правил работы с документами ДСП (А. Н. размножил и распространил один из докладов Т.И. Заславской).

В отношении методики была отмечена ее «несанкционированность партийными органами и администрацией ИСЭП», а также то, что «вопросы анкеты... и методологический комментарий к ней носили тенденциозный характер и были построены таким образом, чтобы получить негативные ответы о состоянии и перспективах развития советского общества» [4, с. 2].

По поводу «Писем...», названных статьями, было сказано следующее: «...он в иносказательной форме допускает измышления о генеральной линии партии, с клеветнических позиций оценивает советскую пропаганду, оскорбительно отзывается о рабочем классе» [4, с. 2].

Мне кажется также любопытным и уместным привести и более поздние оценки деятельности А., в частности, сделанные экспертом В.Г. Ко6маровым, деканом факультета журналистики ЛГУ. Он пишет: А. Н. «... произвольно подгоняет частные недостатки на производстве в одном из лучших ленинградских предприятий под предвзятые и огульные негативные характеристики нашей экономики в целом и системы управления ею»  [1, с. 560].

По поводу опроса «Ожидаете ли Вы перемен?» В.Г. Комаров отмечает, что опрос проводился среди знакомых, «большинство из которых не имеет устойчивых политических принципов и минимальной компетенции в оценке общественно-политических явлений» [1, с. 560].

Приведенные цитаты, на мой взгляд, говорят о достаточно серьезных обвинениях. Четких юридических критериев политических статей Уголовного кодекса, как известно, не существовало — органы госбезопасности трактовали их достаточно произвольно. Судя по некоторым приговорам начала 1980-х гг., политически окрашенный авторский самиздат А. мог стать и «клеветой» (ст. 190/1), и «антисоветской пропагандой» (ст. 70).

Почему же этого не случилось?

Во-первых, сам текст анкеты так и не был обнаружен, равно как и опросные листы (даже не знали их общее количество, тем более — содержание).[4] Во-вторых, «Письма» формально были личной перепиской и не распространялись широко. В-третьих, упомянутый в справке УКГБ ЛО «тамиздат» (произведения А. Зиновьева) при обыске обнаружен не был.

Кроме того, имели значение, я думаю, и следующие моменты (их можно рассматривать также и в качестве причин, почему эксперимент вообще мог состояться):

1) Человек занимался не политической, а своей профессиональной деятельностью.

2) Сыграли роль теоретические воззрения АН. и его активная открытая позиция в отстаивании своей правоты.

Несмотря на обвинения в эклектизме идейных установок и в ревизионизме, А. не был противником коммунистической идеологии, тем более — диссидентом. Он был — за реформирование социалистической системы, а не за ее замену. Будучи коммунистом, он открыто говорил о бедах и недостатках на партийных собраниях, в отстаивании своей позиции апеллировал не к кому-нибудь, а к партийным инстанциям.

Известно, что после смерти Брежнева еще больше стали говорить об экономических реформах, о необходимости совершенствовать производственные отношения, о «человеческом» факторе (в частности, на ноябрьском Пленуме ЦК 1983 г.). Таким образом, позиция А. вписывалась в такой пропагандистский поворот. Может быть, в глазах партийных функционеров А.Н. представал правдолюбцем-идеалистом, «белой вороной», но «своей». Может быть, поэтому так долго тянулась история с исключениями — не знали, как относиться к этому «не легкому» случаю.

И еще один момент — «время». Оно уже менялось. И с 1985-86 гг., когда А.Н. еще боролся за свои взгляды, уже пошла «раскрутка» в обратном направлении, закончившаяся восстановлением всюду (позже из КПСС А. вышел уже сам).

IV. Общественная значимость эксперимента

В заключение, коротко о профессиональной и общественной значимости эксперимента, которые очень трудно разграничить:

1) Представляет интерес исследование общественного мнения в определенных кругах общества, предвидевших перемены.

2) Неоценим материал, отражающий социальные проблемы производства, в том числе, вероятно, для практического использования уже в сегодняшних условиях.

3) Опыт А. был направлен против идеологизации и мифологизации хода общественного развития. Не будучи формально идейным противником власти, он стал идеологическим отступником: посягнул на монополию власти на формирование общественного сознания.

Перефразируя известную мысль: если человек искренен и честен, то независимо от его желаний и взглядов он будет близок к правде жизни. В этом смысле, наверное, опыт А.Н. можно назвать формой опосредованного противостояния режиму — своеобразным «профессиональным» протестом.

4) Рассматривать такого рода протест, я думаю, надо не как частный случай, а в более широком аспекте — в контексте не вполне подконтрольных власти разнообразных открытых форм социальной активности, характерных как раз для первой половины 1980-х гг.

Развитие самой разной инициативы в это время вызывалось к жизни, главным образом, не политическими убеждениями, а желанием людей решать какие-то свои личные конкретные проблемы — профессиональные, психологические и т. д. Такой сдвиг от монолитной структуры советского общества (опоры авторитарной власти) к общественной дифференциации, сужавшей рамки контролируемого общественного пространства, и привел, наверное, в конечном итоге к неустойчивости и разрушению властной и политической системы в целом.

Открытость этого противостояния имела принципиальное значение. «Алексеев фактом своего противостояния помогал мне избавиться от страха», — высказывание одного из «самых благополучных» друзей А., которое приводит Л. Графова в своей статье «Преодоление пределов» [1, с. 574].

5) Эксперимент имел также и правозащитный (самозащитный) характер, важный больше для самого автора: человек отстаивал свое право на профессиональную свободу, на собственный выбор, на «свою жизнь». Общественную значимость этот момент приобретает еще и потому, что в данном случае выбор «своей жизни» был неразрывно связан с такими понятиями, как честь, достоинство, свобода, совесть.

Источники

1. Алексеев А.Н. Драматическая социология (эксперимент социолога-ра6очего). Кн. 162. М., 1997.

2. Ожидали ли перемен? (Из материалов экспертного опроса рубежа 70—80-х гг.). Кн. 162. М., 1991.

3. Алексеев А.Н. Записка для ЦК КПСС «Научно6практический эксперимент социолога6рабочего и его общественно6политические уроки». Январь-апрель 1986 г.

4. Справка «В отношении Алексеева А.Н.» ГМПИР, Ф II, No ВС-8611.

М. Седунова, ноябрь 1998

**

ПРИЛОЖЕНИЕ

 (1)

Из книги: Алексеев А.Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Том 4. СПб.: Норма, 2005

Глава 22. Эксперимент социологарабочего c разных точек зрения

22.1. Точка зрения учителя (авт. — В. Ядов)

22.2. Три характеристики (партком «Ленполиграфмаша»)

 22.2.1. «Им было обеспечено освоение нового, уникального на заводе           оборудования...»

         22.2.2. «В своих записях выражал мысли антисоветского содержания...»

         22.2.3. «Разлагающее влияние на рабочих...»

22.3. О методе наблюдающего участия (авт. — А. Сарно)

22.4. «Нарушение служебных обязанностей и научной этики...»

(авт. — Ю. Гревцов, А. Воронцов, Н. Мирошниченко)

22.5. Как же преодолевать эти пределы? (авт. — Р. Баранцев)

22.6. Официальные оппоненты социологаиспытателя

22.6.1. «Посредственный социолог... научная несостоятельность... бесплодная попытка...» (авт. — В. Ельмеев и др.)

22.6.2. «Неужели же так оскудела героями русская земля?!» (авт. — И. Сигов)

22.7. «Не будь он исследователем, ему пришлось бы туго...» (авт. — С. Ненашев)

22.8. Из первых рецензий на книгу социологаэкспериментатора

(авт. — Б. Докторов; Р. Могилевский)

22.9. Ожидали ли перемен? Мнения коллег (авт. — Б. Фирсов; П. Шелищ)

22.10. Социологическое вторжение: время, пространство и метод героя (авт. — Б. Максимов)

22.11. Драматическая социология или драматическое общество? (авт. — Р. Рывкина)

22.12. Из школы — в мир (авт. — Р. Ленчовский)

22.13. Независимые исследования социологарабочего (авт. — М. Седунова)

22.14. Поэма «Не только о себе» (авт. — Э. Ракитская)

**

(2)

http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/a.-alekseev.-o-nablyudayuschem-uchastii-i-dramaticheskoi-sociologii

А. Алексеев. О наблюдающем участии и драматической социологии

Автор: А. Алексеев — Дата создания: 07.04.2013

Откликаясь на просьбу коллеги, я собрал букет из сетевых ссылок на свои и не только свои сочинения, посвященные этой теме. А собрав, счел, что они могут представить интерес и не только одному персональному адресату.

Навигатор по некоторым электронным публикациям и электронным версиям печатных публикаций, так или иначе посвященным методу НАБЛЮДАЮЩЕГО УЧАСТИЯ или опыту ДРАМАТИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ. 

Публикации находятся на сайтах "Когита!ру. Общественные новости Северо-Запада (http://www.cogita.ru), сайте Центра социального прогнозирования и маркетинга (http://www.socioprognoz.ru/), сайте «Международная биографическая инициатива» http://cdclv.unlv.edu/programs/bios и еще двух ресурсах.

Портал «Когита.ру» 

= А. Алексеев. Познание действием. От автора - сегодня, 30 лет спустя  - http://www.cogita.ru/kolonki/andrei-alekseev-1/poznanie-deistviem.-ot-avtora-segodnya-25-let-spustya

= А. Алексеев, А. Кетегат. Про «Серегу-штрейкбрехера» и не только о нем - http://www.cogita.ru/kolonki/andrei-alekseev-1/a.-alekseev-a.-ketegat.-pro-abseregu-shtreikbreherabb-i-ne-tolko-o-nem

= А. Алексеев, А. Кетегат. Про «Серегу-штрейкбрехера» и не только о нем (окончание) - http://www.cogita.ru/kolonki/andrei-alekseev-1/a.-alekseev-a.-ketegat.-pro-abseregu-shtreikbreherabb-i-ne-tolko-o-nem-okonchanie

= А. Алексеев. Опираясь на диспозиционную концепцию личности (экспериментальная социология) - http://www.cogita.ru/kolonki/andrei-alekseev-1/opirayas-na-dispozicionnuyu-koncepciyu-lichnosti

= В. Бачинин. Книга «Профессия – социолог» как постмодернистский интертекст  - http://www.cogita.ru/analitka/novye-knigi/kniga-abprofessiya-2013-sociologbb-kak-postmodernistskii-intertekst

(См. эту же работу: http://cdclv.unlv.edu//archives/articles/bachinin_alekseev_10.html ; Свободная мысль, 2011, № 1 - http://www.mgimo.ru/files2/p57/182757/6558a6df2216c33b6d6add055fbcef9f.pdf ; Социологические исследования, 2011, № 4 - http://www.isras.ru/files/File/Socis/2011-4/Knizhnoe_obozrenie.pdf)

Сайт Центра социального прогнозирования и маркетинга 

= Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Тт. 1-4. — СПб.: Норма, 2003-2005 - http://www.socioprognoz.ru/publ.html?id=216

= Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. Из неопубликованных глав. 2012 - http://www.socioprognoz.ru/publ.html?id=216

Сайт «Международная биографическая инициатива»

= Алексеев А. Н., Ленчовский Р. И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Т. 1. СПб.: Норма, 2010 - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_1.pdf

=  Алексеев А. Н., Ленчовский Р. И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Т. 2. СПб.: Норма, 2010 - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_2.pdf

(См. в этом томе особенно главу 5: Наблюдающее участие (методологический контекст)).

= Алексеев А. Н., Ленчовский Р. И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Т. 3. СПб.: Норма, 2010 - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_3.pdf

= Алексеев А. Н., Ленчовский Р. И. Профессия – социолог (Из опыта драматической социологии: события в СИ РАН 2008 / 2009 и не только). Документы, наблюдения, рефлексии. Т. 4. СПб.: Норма, 2010 - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/profsoc_4.pdf

= А. Алексеев. Извлечения из “дела социолога-рабочего” (1984-1987)  - http://cdclv.unlv.edu/archives/Supplements/alekseev_affair.html

= Д. Травин.  Зона свободы (Дело, 25 сентября 2006) - http://cdclv.unlv.edu/archives/Tributes/travin_alekseev.html

= Б. Докторов. Пессимист по наблюдениям и оптимист по убеждениям (Научные и нравственные основы «драматической социологии») (Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. 2009, № 4) - http://cdclv.unlv.edu/archives/Tributes/doktorov_alekseev.htmlhttp://www.teleskop-journal.spb.ru/?cat=33&type=by_year&value=2009&id=626 ) (см. также:

= А. Алексеев. Познание через действие (Так что же такое “драматическая социология”?) (Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2006, №5 - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/alekseev_knowledge.html (см. также: http://www.teleskop-journal.spb.ru/?cat=33&type=by_year&value=2006&id=405 )

 = Б. Докторов. Скала Алексеева (Социологический журнал, 2009, № 3) - http://cdclv.unlv.edu/archives/articles/doktorov_on_alkseev_10.html  (см. также: http://www.isras.ru/files/File/Sociologymagazin/Socmag_03_2009/09_Doktorov.pdf )

= А. Алексеев. Многообразие экспликаций и синонимический ряд “наблюдающего участия” в: А. Алексеев, Б. Докторов. В поисках Адресата, 2012, с. 245-261) - http://cdclv.unlv.edu/archives/correspondence/aa_bd_letters.pdf  (См. также: Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. 2012, № 6)

А также:

= А. Алексеев. На стыке методологических и этических проблем (Читая Дмитрия Шалина. Продолжение диалога) (Телескоп: Журнал социологических и маркетинговых исследований. 2011, №  5)  (Телескоп: Журнал социологических и маркетинговых исследований) - http://www.teleskop-journal.spb.ru/?cat=33&type=by_year&value=2011&id=747

= А. Алексеев. Дискуссия через океан. Защита наблюдающего участника  (Телескоп: Журнал социологических и маркетинговых исследований. 2012, № 2)

= Андрей Алексеев (Санкт-Петербург). Из книги А. Алексеева и Р. Ленчовского «Профессия – социолог»: материалы для презентации. В: Украинский социологический журнал,  2010, № 3-4, с. 26-48 - http://www.sau.kiev.ua/docs/magazine/2010_3_4.pdf

Автоаннотации указанных источников: